-- Может, она сумасшедшая, -- спокойно сказал он. -- Ни одна взрослая девушка не выглядит так, если только она нормальна. Жаль, если это так, но все же это лучше, чем...
-- Чем что? -- заинтересованно прервал его молодой стражник.
-- Чем если она действительно родилась сегодня утром. Я бы предпочел, чтобы она оказалась сумасшедшей. Давай спускаться.
Когда мужчина и обе женщины достигли замка, часовые стояли по обеим сторонам ворот, скрестив тупые погнутые алебарды и выставив вперед мечи. Солнце опустилось, и в меркнущем свете моря их нелепые доспехи утратили угрожающий вид. Глядя друг на друга, путники неуверенно остановились -- за их спинами не высился мрачный замок и ничто не скрывало их глаз.
-- Назовите свои имена, -- раздался иссушенный голос первого стражника. Высокий мужчина выступил вперед. -- Я -Шмендрик Маг, -- сказал он. -- Это -- Молли Отрава, моя помощница, а это -- Леди Амальтея, -- он запнулся на имени белой девушки, словно ни разу не произносил его. -- Мы просим аудиенции у Короля Хаггарда, -- продолжал он. -- Для этого мы проделали долгий путь.
Старший стражник ожидал, что его младший напарник что-нибудь скажет, но тот только глядел на Леди Амальтею. Тогда он нетерпеливо произнес: -- Изложите ваше дело к Королю Хаггарду. -- Я изложу его лишь самому Хаггарду, -- ответил волшебник. -- Разве можно сообщать важное дело привратникам и стражникам? Проведите нас к Королю.
-- А как может неразумный бродячий волшебник обсуждать важное дело с Королем Хаггардом? -- мрачно вопросил старший стражник. Однако он повернулся, и путники последовали за ним в ворота. Замыкал шествие молодой стражник, его походка была такой же мягкой, как и у Леди Амальтеи, чьи движения он бессознательно повторял. Перед воротами она обернулась на море, то же сделал и он.
Шедший первым стражник сердито окликнул его, но младший был уже на другой службе, под началом другого капитана. Он вошел в ворота лишь после того, как на это решилась Леди Амальтея. Он шествовал следом, сонно напевая:
Что же со мной происходит? Что же со мной происходит? Радоваться ль мне или бояться? Что же со мной происходит?
Они пересекли вымощенный булыжником двор, где пахло мокрым стираным бельем, и через небольшую дверцу вошли в зал, столь обширный, что в темноте не было видно ни стен его, ни потолка. Громадные каменные колонны выскакивали им навстречу и проскальзывали мимо, не позволяя разглядеть себя. Эхом отдавалось дыхание, и почти также отчетливо, как и их собственные, звучали мелкие шажки каких-то существ. Молли Отрава жалась поближе к Шмендрику.
Через двери на другом конце громадного зала они попали на узенькую лестницу. Там были окна, но не было света. Поднимаясь, лестница скручивалась все туже и туже, казалось, каждая ступенька закручивается вокруг себя и башня сжимается вокруг них, как потный кулак. Тьма смотрела на них и прикасалась к ним. Она пахла дождем и псиной.
Внизу, почти под ними, что-то прогрохотало. Башня вздрогнула, как попавший на мель корабль, и отозвалась низким каменным стоном. Пытаясь устоять на трясущейся лестнице, трое путников вскрикнули, но провожатые двигались вперед уверенно и без разговоров. Младший бесхитростно шепнул Леди Амальтее: -Все в порядке, не пугайтесь. Это Бык. Звук не повторился.
Второй стражник внезапно остановился, достал из тайника ключ и вставил его прямо в стену. Кусок стены повернулся, и небольшая процессия вошла в низкую и узкую палату с одним окном, в ее дальнем конце стояло кресло. Кроме кресла, там не было ничего: ни мебели, ни ковров, ни драпировок, ни шпалер. В ней были только пятеро вошедших, кресло и мучнистый свет поднимающейся молодой луны.
-- Это тронный зал Короля Хаггарда, -- сказал страж.
Волшебник схватил его за покрытый латами локоть и поворачивал, пока они не оказались лицом к лицу.
-- Это келья, это гробница. Ни один живой король не станет здесь сидеть. Проведи нас к Королю Хаггарду, если он еще жив.
-- Ну, в этом ты можешь убедиться сам, -- стремительно отозвался голос стражника. Он отстегнул шлем и снял его с седой головы. -- Я -- Король Хаггард, -- сказал он.
Глаза его были того же цвета, что и рога Красного Быка. Он был выше Шмендрика, лицо его прорезали глубокие морщины, и в нем не было ни мягкости, ни глупости. Это было лицо щуки: длинные холодные челюсти, твердые щеки, худая властная шея. Ему могло быть и семьдесят, и восемьдесят лет, и больше.
Второй стражник шагнул вперед, прижимая шлем к груди, Молли Отрава раскрыла от удивления рот, увидев его лицо. Это было дружелюбное помятое лицо того самого принца, который читал журнал, пока его принцесса пыталась вызывать единорога. Король Хаггард сказал: -- Это Лир.
-- Приветствую вас, -- поклонился Принц Лир. -- Рад вас видеть.
Его улыбка, словно веселый щенок, виляла хвостиком у их ног, но глаза его -- глубокая тенистая синева за короткими хлыстами ресниц -- были устремлены в глаза Леди Амальтеи. Молчаливая, как драгоценный камень, она тоже смотрела на него, понимая его ничуть не лучше, чем люди единорогов. Но принц чувствовал странную счастливую уверенность в том, что он видит его целиком и насквозь; всюду, вплоть до тайников, о которых он и не подозревал, отдавался эхом и пел ее взгляд. Где-то на юго-восток от его двенадцатого ребра начали пробуждаться чудеса, и сам он, еще отражая свет Леди Амальтеи, начинал светиться. -- Что за дело у вас ко мне?
Шмендрик Маг прочистил глотку и поклонился старику с бледными глазами.
-- Мы хотим поступить к вам на службу. Воистину далеко и во всех краях сказочный двор Короля Хаггарда...
-- Я не нуждаюсь в слугах. -- Король отвернулся, лицо и фигура его выражали безразличие.
Но все же Шмендрик чувствовал, что любопытство шевелится под камнецветной кожей, под корнями волос. Он осторожно произнес:
-- Но у вас, несомненно, есть некоторая свита, приближенные. Простота -- богатейшее украшение короля, но такой король, как Хаггард...
-- Я теряю интерес к тебе, -- вновь прервал его шелестящий голос, -- а это очень опасно. Через минуту я позабуду тебя совсем и потом не смогу вспомнить, что, собственно, я с тобой сделал. То, что я забываю, не только перестает существовать, но даже становится никогда по настоящему не бывшим. -- Как только он сказал это, его глаза, как и глаза его сына, обратились к взору Леди Амальтеи. -- Мой двор, раз ты употребляешь это слово, состоит из четырех воинов. И я обошелся бы и без них, если бы это было возможно, поскольку они, как и все остальное, обходятся дороже, чем стоят. Но они по очереди служат часовыми и поварами и на расстоянии создают впечатление армии. Какие еще помощники могут мне понадобиться?