Японка бросила монету в прорезь и приникла к трубе. Он замер. Ему показалось, что как только она закончит смотреть на город, то примется рассматривать все, что есть на этой площадке. И трогать. Его тоже.
Внезапно он ощутил прилив желания. Такое с ним бывало редко. Но сейчас, оказавшись так высоко над землей и так далеко от привычных мест, ему захотелось вознестись еще выше... Он знал только один способ взлететь...
Славик закрыл глаза и стал ждать.
— Тетто сумимасэн га... — услышал он робкое обращение к нему. — Ох, простите, — теперь уже по-английски.
— Наннаритомо додзо, — ответил Славик по-японски и повторил по-английски: — Я к вашим услугам.
Девушка засмеялась. Ее голос был тоненький и звонкий.
— Вы хорошо говорите по-японски, — не то удивилась, не то обрадовалась она. — Я Такико.
Они вместе спустились с башни и молча шли рядом, но это молчание не было неловким. Казалось, за них кто-то уже все решил.
Внизу, на стоянке, она открыла дверцу маленькой серебристой «Хонды». Поклонилась, улыбнулась. Славик принял этот поклон и жест как приглашение в новую жизнь. Началось, усмехнулся он, то на башню, то с башни.
Шагнул в глубину машины, сел на сиденье и закрыл глаза. Славик не смотрел вперед, будто опасался непривычного для него правостороннего движения.
Такико привезла его к себе, в маленькую, как большинство японских, квартиру. Славик бывал в таких и всегда шутил, что он может, стоя на пороге, высунуться в окно. Но сейчас его это не волновало. Ничто сейчас не волновало Славика Стороженко вообще.
Такико закрыла дверь, повернулась к своему гостю и медленно потянула вниз молнию его куртки.
Славик закрыл глаза, отдаваясь во власть этой незнакомой черноволосой женщине. Совершенно непохожей на его прежнюю. Внезапно по глазам ударил свет — это зажегся морской прожектор и осветил темную комнату. Волосы Лизы, мелькнуло в голове. Рыжие, они падали ему на лицо, а потом он слышал учащенное жаркое дыхание.
Он втянул воздух и уловил запах, исходивший от волос Такико, которая наклонилась и расстегивала ремень на его брюках...
Славик вздрогнул. А она уже оголяла его бедра. Потом подтолкнула к татами.
В комнате снова стало темно, белело только тело маленькой японки. Он вошел в нее быстро, легко. Она не охнула. Конечно, он у нее не первый, она не Лиза... Славик почувствовал досаду, которая, правда, быстро рассеялась. И он больше не думал, совершая привычные движения.
Он брал Такико жестко, без ласки, без игры. Как будто хотел досадить ей, что не дождалась его. Странное чувство ревности к неизвестному мужчине, в котором воплотились для него все предшествующие обладатели Такико.
Потом он отдыхал. Какие глупости лезут в голову? С какой стати эта японка должна была ждать Славика? Если бы Лиза не ушла, не бросила его, Такико вообще никогда бы не оказалась с ним в постели. Точнее, он не оказался бы в ее постели.
Славик ни разу не изменил Лизе, которая невероятно удивила его тем, что он был ее первым мужчиной. Он помнит, что едва не расплакался... тогда, впервые... Она, с таким телом, с таким лицом, с такими волосами... только его? Потрясающе!
А утром Такико разбудила Славика в половине четвертого и сказала, что они едут на рыбный рынок.
Славик оделся, вся его одежда была чистая и выглаженная, от нее пахло свежим снегом, хотя за окном все зелено.
Знаменитый рыбный рынок — в пятнадцати минутах ходьбы от Гинзы — самого центра Токио. Он сразу узнал это место по запаху. Но на этот раз почувствовал то, чего не ощутил в первый. Славик казался себе огромной рыбиной, пойманной в сети. И что же, сейчас, в предрассветной тьме утра, при свете фонарей, его станут... резать? На части?
Он повел плечами. Какие глупости.
К оптовому рынку катили велосипеды с проволочными багажниками спереди, легковушки всех марок, стрекотали мотороллеры под нетерпеливыми седоками, люди шли пешком с сумками в руках. Казалось, не только весь Токио — а все обитатели Японских островов устремились сюда, чтобы припасть к тому, что принесло им море...
Каждый вечер, примерно в одиннадцать, рыбаки разгружают рыбу. Семь оптовых компаний, которые делят между собой площадь рынка, распоряжаются уловом. Вся рыба должна быть продана сегодня же, с аукциона. Это правило не нарушается никогда, потому что только так рыбаки могут получить живые деньги.
Славик и Такико пришли до звонка, который раздается в четыре сорок утра. Аукционеры с лицензиями работают на оптовых торговцев, они запрашивают цены, на которые согласны посредники. У тех девятьсот двадцать девять магазинов на рынке, и, закупив рыбу, они продают ее розничным торговцам.