- Не стоит, - эхом отозвался Пирс.
- Макхэм не имел другого выбора, кроме как остаться с герцогиней и воспитывать законного наследника. Но он помнил о Каре и сыне, регулярно высылал им деньги, - анонимно, конечно, - и молил Бога, чтобы они получили их,
- Бог не услышал его молитв, - мрачно вставил Пирс. Холлингсби невозмутимо продолжал:
- Когда герцог получил известие о смерти Кары, он решил, что должен сделать больше... Пирс взорвался: - Больше, чем что? Он позволил ей умереть от туберкулеза в работном доме, обрек меня на жизнь в аду. Что еще он мог сделать?
- Он начал посещать работный дом, - не моргнув глазом, продолжил Холлингсби. - В письме не указывается, под каким предлогом он это делал, но об истинной причине его визитов не знал никто.
- Зачем?
- Чтобы увидеть своего сына. - Поверенный поднял глаза. - Вас. - Как трогательно! Наверное, глядя на'меня, он утирал слезы умиления, вместо того чтобы вытащить меня из этой тюрьмы.
- Он не мог этого сделать. Если бы... - Если бы он это сделал, все узнали бы, что герцог прижил бастарда, - невозмутимо подсказал ему Пирс, что очень огорчило бы герцогиню и поставило под сомнение положение его законного наследника? Это вы хотели сказать, Холлингсби?
- Именно это.
Пирс впился глазами в лицо поверенного:
- А если бы с его сыном не произошло несчастья, этот разговор не состоялся бы?
Холлингсби покачал головой:
- Герцог говорил мне, что в любом случае поставил бы вас в известность о вашем происхождений,
- Какой прекрасный человек! Я бесконечно счастлив при мысли, что в моих жилах течет голубая кровь. Что еще вы должны сообщить мне, прежде чем я уйду отсюда и постараюсь выкинуть все это из головы?
- Сэр! - Холлингсби тоже встал. - Поверьте, я прекрасно понимаю потрясение, которое вы пережили. Понимаю даже ваш гнев, но вы, должно быть, не до конца осознаете то, что я говорю вам. Вы являетесь единственным оставшимся в живых сыном герцога, и его титул должен перейти к вам.
- Независимо от моего желания? Нет, Холлингсби, я отказываюсь от этой высокой чести. Поверенный в удивлении моргнул:
- Вы хотя бы отдаете себе отчет, от чего вы отказываетесь? Огромное поместье, земли, богатство герцога, его связи.
- А мне плевать на все это.
-- Но предсмертное желание герцога...
- Желание герцога?! - вспыхнул Пирс. - А как насчет желаний моей матери, моих собственных желаний, черт подери! Он обрек нас на жизнь в этой преисподней, не спрашивая о наших желаниях, а теперь, когда моя мать в могиле, он соизволил признать меня своим сыном. Теперь, когда он и сам уже умер и никакой скандал ему не грозит, я должен с гордостью принять его титул только потому, что он пожелал этого? - Пирс в гневе пнул кресло. - Мое желание - чтобы этот негодяй вечно горел в аду, и если справедливость действительно существует, то оно уже исполнилось. Всего хорошего, Холлингсби!
- Это еще не все, - сказал адвокат невозмутимо. Пирс обернулся:
- Еще один бастард?
- Я не закончил перечень условий, о которых говорил.
- Какие еще условия? Я отказываюсь от титула.
- Пожалуйста, успокойтесь, мистер Торнтон. Мой долг состоит в том, чтобы передать вам волю умершего. Право выбора, естественно, Остается за вами.
Пирс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, вернулся и сел.
- Хорошо, Холлингсби, я выслушаю до конца этот бред.
- Спасибо. - Перевернув страницу, поверенный поправил очки. - В приложении к завещанию оговаривается следующее: прежде чем вступить в полное, законное и окончательное владение всем наследством, вам надлежит выполнить два условия. Первое: вы должны не только признать себя герцогом Макхэмом, но в течение двух лет вы
обязаны заботиться о слугах, вести все дела с надлежащим
усердием.
- Понятно. А второе условие?
- Второе. За этот срок вы обязаны жениться и произвести на свет законного наследника.
- Иными словами, это не должен быть ублюдок вроде меня? - уточнил Пирс.
- Совершенно верно.
- Скажите-ка мне, Холлингсби, - спросил Пирс насмешливо, - что, если моя герцогиня окажется такой же неплодовитой, как жена Фрэнсиса Эшфорда? Или, например, она окажется вовсе бесплодной? А что, если, упаси Господь, она родит дочь вместо сына? Как быть, черт подери, если я сам буду неспособен произвести наследника? Вы ведь знаете, такое бывает. Как тогда?
- Герцог предусмотрел и эту возможность. Во время моего последнего визита к нему он вручил мне запечатанный конверт, который я храню в сейфе. Он подлежит вскрытию спустя два года после того, как вы признаете себя герцогом Макхэмом со всеми вытекающими из этого последствиями и если по истечении этого срока у вас все еще не будет наследника.
- А если я полностью выполню условия?
- Тогда вы становитесь полноправным наследником.
- Предусмотрительный у меня папочка, не правда ли?
- И последнее. На время испытательного двухлетнего срока вам полагается еженедельное содержание в размере десяти тысяч фунтов.
- Какая щедрость!
- По истечении двухлетнего периода с соблюдением всех условий вы вольны либо вернуться к прежней жизни, либо остаться герцогом, но в любом случае вы становитесь обладателем всех средств покойного герцога, а ваш сын наследует титул герцога Макхэма.
- Счастливый парень.
- Весьма, - согласился Холлингсби, тактично игнорируя сарказм Пирса.
- Каково же состояние?
-Простите?
- Хотелось бы поточнер узнать, чего была лишена моя мать.
- Приблизительно около двадцати миллионов фунтов.
- Черт! - Пирс обхватил голову руками. - Если бы негодяй был жив, я убил бы его своими руками!
- Вероятно, после того, что вы услышали, вы измените свое решение?
- Нет! - Пирс вскочил и направился к двери. - Разорвите это проклятое завещание в клочья! Я не возьму ни единого шиллинга из рук убийцы моей матери!
-- Подумайте о...
- Слишком поздно! Уже тридцать лет как поздно!
Глава 7
Пирс потерял всякое представление о том, сколько времени прошло с того момента, как он выбежал из конторы Холлингсби, нанял кеб и стал бесцельно кружить по узким улочкам Лондона. Остановившись только на минуточку, чтобы купить бутылку виски, он забился в самый угол экипажа.
Подумать только, он - герцог, ну разве что не король, К черту, к черту Макхэма, к черту его титул и его трижды проклятые деньги!
Сделав глоток виски, Пирс постарался успокоиться. Итак, герцог Макхэм его отец. Ну что же, асе совпадает: рассказы матери, необъяснимые визиты герцога в работный дом. В конце концов, почему он так разволновался? Ведь он знал, что его отец знатный человек. Да, но теперь он узнал, кто именно это был - Фрэнсис Эшфорд. И мгновенно в памяти всплыли черты лица этого человека.' Черт, да он и похож на него как две капли воды. Ну и что? Дьявольщина! Как этот негодяй вообще осмелился требовать, чтобы он наследовал его имя?
Внезапно размышления Пирса прервали крики, доносившиеся со стороны Риджент-стрит. Пирс увидел подростка лет двенадцати, мчавшегося по улице и сжимающего в руке нечто, похожее на кошелек, а метрах в двадцати позади него солидного полного джентльмена, который размахивал руками и громко кричал, призывая на помощь полисмена,
Сразу оценив ситуацию, Пирс усмехнулся. Черта с два они его поймают, если. конечно, парень знает о тупике. Ожидания не обманули Пирса. Добежав до конца улицы, парнишка свернул направо и нырнул в тупичок настолько узкий, что далеко не всякий подросток мог бы туда проскользнуть. Тупичок оканчивался невысокой стеной, перемахнуть через которую не составляло труда. Когда кеб поравнялся с этим местом, Пирс увидел любопытную картину: джентльмен и несколько зевак стояли перед входом в тупичок и громко призывали воришку выйти, уверенные в том, что он в ловушке.
"Наверняка ловкач уже на Ковент-стрит в полной безопасности и пересчитывает свою добычу", - подумал Пирс, вспоминая о тех временах, когда он сам был карманником. Он откинулся на сиденье и попытался вспомнить, сколько раз он сам с бьющимся от страха сердцем ускользал в этот тупичок, спасаясь от преследователей. Десять? Пятнадцать? Может быть... А может быть, и больше. Сколько раз.он брел по Ковент-Гарден, собирая объедки, сколько раз он засыпал на Кавендиш-стрит около вентиляционных решеток холодной зимой. Господи, да как он вообще выжил? Грязный, голодный, никому не нужный подросток. Где они теперь, друзья его тяжелото детства? Если кто-нибудь из них и жив, то наверняка где-нибудь в колониях, на каторге. Да, он должен быть благодарен судьбе.