— И что? — Генерал даже не посмотрел в сторону Скворцова. Он искал глазами того, ради кого примчался на служебном автомобиле.
— По спискам выходит, что Костиков никуда не вылетает сегодня, — сообщил Скворцов.
— Вот как? — произнес генерал без тени удивления.
Он прекрасно знал, почему Скворцову не удалось обнаружить фамилию Костикова в списках на регистрацию, но вряд ли стал бы посвящать помощника во все тонкости двойной жизни своего приятеля.
Скворцов пытался еще о чем-то поведать шефу, но тот вдруг резко остановился, продолжая смотреть прямо перед собой. Скворцов проследил за его взглядом и понял причину внезапной остановки. Не более как в двадцати шагах от них на скамейке сидел Костиков. Держа в руках журнал, он был погружен в чтение и не видел Лимонова.
— Будь поблизости, только старайся не попадаться на глаза, — приказал генерал, дав понять Скворцову, чтобы тот наблюдал за обстановкой со стороны.
Помощник так и сделал. Он удалился, занял удобное положение для наблюдения и стал приглядывать за окружающей обстановкой. Периодически он обращал свой взор на генерала Лимонова и Костикова.
Тем временем Лимонов вплотную приблизился к Костикову.
— Что же это ты, Олег Геннадьевич, забываешь старинных друзей? — как ни в чем не бывало произнес он.
Костиков обернулся на знакомый голос и попытался добродушно улыбнуться. Но от внимательного взгляда Лимонова не ускользнуло, что Костиков был озадачен его неожиданным появлением в аэропорту.
— Виктор, ты? Какими судьбами?
Он отложил в сторону журнал и, насколько позволяла комплекция, резко вскочил и протянул руку для приветствия. Продолжая пристально смотреть в глаза старого приятеля, Лимонов ответил крепким рукопожатием.
— Это ты мне скажи, какими судьбами. Почему не сказал, что прилетишь в столицу? Почему не позвонил, когда прилетел? Я бы отправил за тобой машину, — Лимонов обрушил на него поток вопросов.
Поначалу Лимонов отнес медлительность своего приятеля на счет долгого перелета и дневной усталости. Но потом уловил запах спиртного, исходивший от Костикова, и догадался, что тот успел уже пропустить рюмку-другую в баре-ресторане аэропорта, а может, и в другом месте.
— Я не совсем понимаю… Ты что же, хочешь сказать, что знал о моем прилете? — наконец сообразил Костиков.
— А ты как думал! — не без гордости ответил Лимонов. — Полагаешь, мы забросили службу и только тем и занимаемся, что просиживаем штаны?
— Да-а, служба у вас налажена хорошо, я бы даже сказал, отлично, — стараясь скрыть свое истинное настроение, произнес Костиков.
— Ну, как твои успехи? — поинтересовался Лимонов, всячески подталкивая старого приятеля к объяснению причины московского визита.
Но вместо этого Костиков спросил:
— Как ты узнал, что я в Москве?
Лицо Лимонова приобрело суровое выражение. Вопрос приятеля свидетельствовал о том, что тот старается уйти от ответа.
— Очень просто, — ответил он. — Один мой человек видел, как ты проходил паспортный контроль во Внуково.
— Ясно. Ну а как ты живешь? Как жена, дети?
Костиков постарался выдавить из себя некое подобие дружеской улыбки. Но его слова окончательно убедили проницательного Лимонова в том, что старинный друг всячески избегает делового разговора.
— Маша с детьми путешествуют, я сейчас живу за городом, в городской квартире практически не бываю, — сказал Лимонов. — Кроме того, в последнее время с работой завал, приходится сидеть в кабинете с утра и до позднего вечера… Да что мы все обо мне? Как твои дела? Как проходит предвыборная кампания? Осталось ведь совсем немного времени.
По тому, каким тоном говорил с ним Лимонов и как он смотрел на него, Костиков предположил, что тот осведомлен не только о его прилете в столицу, но, скорее всего, и о неприятностях.
— По правде говоря, мои мысли заняты совсем другим, — вздохнул Костиков.
— Так что все-таки у тебя произошло? — спросил Лимонов, понимая, что настало время для откровенного разговора.
— Здесь не самое подходящее место для беседы, давай отойдем в сторонку, — предложил Костиков.
Костиков с тяжелым вздохом распрямил плечи. Он словно бы старался взбодриться перед началом заведомо проигранного поединка.
— У меня неприятности, дружище, и очень крупные… — обреченно произнес он. — Я бы мог сказать, что прилетел в Москву чисто по личному делу, но это не так. — Костиков неловкими нервными движениями теребил ручку кейса, чем обратил на него внимание Лимонова.