Автомобиль «мерседес-600» черного цвета остановился напротив главного входа на ипподром. Сначала из него вышел плечистый парень в темных очках, беглым, но цепким взглядом осмотрелся вокруг, а затем открыл заднюю правую дверцу. Валдай выбрался из автомобиля, потоптался на месте и увидел Костикова. Тот тоже заметил авторитета, вскочил со скамейки и торопливым шагом засеменил навстречу. В руках у него был кейс.
Олегу Костикову было пятьдесят два, и он был на пять лет моложе Валдая. Но из-за полноты и неуклюжей походки он казался на несколько лет старше авторитета. Его одутловатое лицо быстро покрывалось потом, и Костиков то и дело вынужден был вытираться платком.
От внимательного взгляда Валдая не ускользнуло, что Костиков сильно изменился внешне. Но он не мог понять, то ли Костиков устал, то ли чем-то напуган, то ли его вид — результат трудного многочасового перелета.
Они обменялись безмолвными взглядами и крепким рукопожатием. Валдай жестом приказал своим парням дожидаться его на том же месте, а сам в сопровождении Костикова направился в тень, к той самой скамейке, на которой только что сидел Костиков.
— Что привело тебя в столицу, Костан? — спросил Валдай, когда они сели на скамейку.
— Паша, у меня проблемы, — скрывая волнение, ответил Костиков.
— Проблемы? А у кого их нет? — переспросил Валдай с деланным равнодушием и скользнул взглядом по кейсу, который не выпускал из рук его собеседник. — Но что касается тебя… Не думал, что у тебя могут быть какие-то проблемы, — продолжал он, глядя в сторону. — Ты крутой бизнесмен и преуспевающий политик… Слышал тут как-то, что ты вознамерился Панкрата кинуть. А ведь раньше вы были два сапога пара, друзья не разлей вода. — Валдай резко повернул голову и пристально посмотрел на Костикова. В его светло-серых глазах мерцал холод. — Мне всегда казалось, что у таких, как ты, не может быть никаких проблем.
Костиков с обреченной миной слушал собеседника.
— И все-таки они у меня есть, — вставил он пару слов.
— И что, настолько серьезные, что ты не мог решить их по телефону и специально прилетел в Москву? — Всем своим видом Валдай выказывал недоверие к словам Костикова.
— Ты можешь мне не поверить, но дело обстоит именно так, — сказал Костиков.
Немаловажным фактором, побудившим Костикова обратиться к авторитету, было то, что Лимонов имел определенный интерес во всей этой затее с губернаторскими выборами. А поскольку проблема, с которой Костиков пришел к Валдаю, грозила обернуться большим скандалом, он решил не сообщать ничего Лимонову. К тому же челябинский авторитет Панкрат, о котором упомянул Валдай, также претендовал на власть в городе. Следом за Костиковым он выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора. С тех пор конфликт между двумя бывшими друзьями нарастал как снежный ком. Ни один из них и не думал уступать другому пальму первенства.
— Ладно, выкладывай, что там у тебя, — Валдай покосился на кейс собеседника, полагая, что там находится гонорар, причитающийся ему за решение той проблемы, которую Костиков не в силах решить самостоятельно.
— Ты знаешь, что я участвую в губернаторских выборах? — сказал Костиков.
— Еще бы мне не знать, — произнес Валдай, откидываясь на спинку скамейки. — Я знаю даже больше: ты — единственный кандидат на этот пост. Ни Панкрат, ни кто там у вас еще — не в счет. Они так, для массовки. Ведь ни у одного из них нет бабок Осиновского. Я прав? Костиков не стал вдаваться в подробности и раскрывать тонкости предвыборного пиара. Он сделал вид, что пропустил выпад Валдая мимо ушей.
— Я, если позволишь, по сути дела, — напомнил он.
Валдаю не понравилось, что Костиков проигнорировал его вопрос. Однако он пребывал в хорошем расположении духа, а потому не стал заострять внимание на подобном факте.
Костиков молча положил перед собой кейс, открыл его, вынул видеокассету и, ни слова не говоря, протянул Валдаю. Валдай с безразличием следил за его манипуляциями.
— Что это? — спросил он.
— Посмотри, и вопросы отпадут сами собой, — ответил Костиков.
Подобный ответ мог быть воспринят как интригующий, если бы не был произнесен таким потерянным голосом. Валдай поерзал на скамейке, будто искал удобную точку опоры, повернулся боком к Костикову, но кассету брать не стал.