Он посмотрел на меня с большим сомнением.
— А как мне это с Марией поможет?
— Увидишь, — подмигнул я. — Ты, главное — приходи.
— Хорошо… — обречённо вздохнул он. — Придётся сегодня пораньше лечь. Игру пропущу…
— Футбол смотришь?
— В танки играю.
— Ха! Танчики? Марио? Контра? Ваня, тебе точно пора съезжать от мамы…
— Какая еще Контра, Макс? — покачал головой он. — У нас всё серьёзно. Экип, прокачка, броня, снаряга… Свой клан есть.
— Понял… Группа медленного реагирования диванных войск. Ваня, Ваня… — я покачал головой. — Прокачивать надо не танчик, а себя самого. В жизни.
— Но в игре я другой. Там я лучший. Там я — «Волк». Это мой ник в команде, если что.
— Ну-ну. Это в игре ты волк, а в жизни пока что Винни-Пух. Не обижайся, братец. Просто жить надо здесь, а не в сети. Всё, покедова. Завтра в семь — на стадионе. Не проспи, Волк.
По дороге домой я заскочил в строительный. Взял то, что нужно — мелочи, но полезные. В квартиру вошёл тихо, Машки ещё не было. Повезло.
Достал из-за шкафа ствол Степаныча — тот самый, что он не успел вытащить. Расстелил на кухне старые «Известия», аккуратно разложил части. Затвор, рамка со стволом. Магазин — в сторону.
Так… Как там криминалист говорил? Следообразующие элементы. Они же — слабое место. По ним идентифицируют, если вдруг чего. Значит, их надо немного… подправить. Чтобы рисунок нареза в стволе изменился. Чтобы ударник дал иной отпечаток. Чтобы ни один эксперт не привязал пушку к делу.
Взял надфиль, потом шкурку, потом в ход пошёл один из тех инструментов, что я только что притащил из магазина. Работал осторожно, методично, неторопливыми движениями. Слишком часто видел, как на таких мелочах летят под откос и опера, и бандиты. Особенно, если не думают наперёд.
Сегодня я думал. Очень наперёд.
Теперь в моем арсенале два ствола: переделанный травмат на три выстрела и лайтовая версия пистолета Макарова — ИЖ. Конструкция ослаблена, пистолет считается служебным, а не боевым, да и патроны под него не такие убойные: заряд пороха меньше и стального сердечника нет в пуле. Но мне в атаки не ходить. А для скрытого ношения и ближнего боя вполне себе сойдет.
Провозился около часа, собрал пистолет, пощелкал. Все работает. Отлично.
Из прихожей послышалось шуршание проворачиваемого ключа в замке. Я быстренько убрал газету с металлическими опилками. Свернул и сунул в мусорное ведро. Надфили и наждачку бросил в ящик с инструментами, что стоял на кухонном шкафу. Пистолет успел заткнуть за пояс и накрыл поверх футболкой.
Бильярдный клуб находился в полуподвальном помещении старинного особняка в центре города. Просторный зал в английском стиле. Панели из темного дерева, столы с зеленым сукном и латунными лампами над каждым, приглушённый свет, запах выдержанного алкоголя, табака и ещё чего-то тонкого, благородного. На стенах — портреты игроков прошлого. Под стеклом — кии, как музейные экспонаты.
В дальнем углу зала, под бронзовым светильником, возле стола для русского бильярда стоял лишь один игрок. Неспешно перебирая пальцами кий, Семён Алексеевич Мордюков, начальник ОМВД, примеривался для удара.
Щелк! Биток ударил, и шар почти заскочил в лузу, но в последний момент отлетел и откатился к борту.
— Черт… — пробормотал Мордюков. — Не прёт сегодня.
Ворот рубашки расстёгнут, на лбу испарина от концентрации. В зубах тлела сигара, в стакане с толстым дном на бильярдном бортике переливался янтарный бренди.
Но в этот момент за его спиной раздался знакомый голос:
— Здравствуй, Семён Алексеевич! Партейку?
Мордюков замер на мгновение, не оборачиваясь. Только рука чуть сильнее сжала кий. Затем медленно выпрямился и, обернувшись, чуть улыбнулся:
— О, Артур Богданович? Конечно, прошу…
К бильярдному столу подошёл Дирижёр. Снял пиджак, повесил на стойку-вешалку из красного дерева, выбрал на подставке кий. Его движения были плавны и выверены, он привык держать в руках не только кий, но и чужие судьбы.
— Как там наш друг? — негромко спросил Мордюков, делая новую затяжку.
— С божьей помощью, — так же тихо кивнул Артур и стал натирать кий мелом.
Я направлялся из кухни в прихожую, но уже определил, что в квартиру вошли двое, это было слышно по шагам. Одна — точно Машка. Будто в подтверждение моих слов раздался голос следачки.
— Проходи! Чего встала, как овца? — хихикнула Машка.
— Ой, Ситникова, сама ты овца, — отозвался красивый низкий грудной голос второй девушки. Как у дикторши… — Ха-ха… у тебя пол шатается.