— Я, молодой человек, между прочим, член СССР! Но не того, который был! А того, который есть….
— Это какого? — в голос спросили мы.
— Союза Свободных Стихотворцев России! — с достоинством отозвался Савелий Натанович, слегка пошатываясь и придерживая кружку обеими руками. Чуть прокашлялся и выдал свой очередной перл:
Современная жизнь — суета и забота,
Я бегу по судьбе, торопясь и сопя,
Мне всегда не хватает до счастья чего-то —
То ли пива и баб, то ли просто рубля!
В этот момент в пивбар ввалилась четвёрка каких-то мутных типов. Впереди шёл здоровый детина с угловатой рожей, знакомой мне, хоть сразу и не вспомнилось, откуда. Да и пофиг.
Но мой взгляд срисовал их по привычке. Тот, что угловатый среди них за главного, сомнений не вызывало: шагал широко, нагло, вразвалочку. Остальные трое ловили каждое его движение, явно прислуживали. На обычных работяг не похожи, интеллигентами и подавно не пахли — эдакие полупокеры в полукедах.
Бесцеремонно расталкивая очередь под недовольный гул народа, наглецы встали прямо к стойке.
— Эля, а ну плесни нам неразбавленного! — рявкнул главарь на дородную продавщицу, увесисто хлопнув ладонью по прилавку.
— Кабан! — театрально всплеснула руками бывалая продавщица в фартуке, завидев мордатого посетителя. — Опять приперся, балбесина? Опять нажретесь, буянить будете, а мне после вас расхлебывать? Я сейчас тревожную кнопку нажму, пусть тебя наряд заберет!
— Ой, да ладно тебе, Эль, не пугай колбасой кота! — Кабан самодовольно ухмыльнулся, тяжело опёрся локтем на прилавок и заговорщически подмигнул. — Не работает у тебя кнопка уже лет десять. Если сильно хочешь, нажми на мою!
— Гы-гы-гы! — дружно заржали его подручные, одобрительно похлопав друг друга по плечу.
— Ой, умора! — с ехидной улыбкой парировала Эля шумно звякнув кружками. — У тебя-то как раз только одна кнопка и есть, да и та давно не рабочая!
Очередь радостно загоготала, мужики закивали, довольные острым словцом. Кабан мгновенно насупился, угрожающе покосился по сторонам, но продавщица уже вошла в роль и наступала дальше:
— Совсем меры не знаешь! Дам по две кружки на каждого, и точка! Больше не проси!
— Совсем обурела, мать? — раздражённо рявкнул Кабан, так хлопнув ладонью по прилавку, что аж пивные кружки подпрыгнули. — Меру я свою чётко знаю! Пока на ногах держусь — пью, упал — значит, хватит!
— Гы-гы-гы! — снова заржали его прихлебатели, явно оценив хозяйский юмор, и начали бодро расталкивать очередь плечами, протискиваясь поближе к кранику.
«Кабан!» — вспыхнуло в голове. Ну точно, это же его «кирпичное» лицо я тогда видел в подъезде, когда он с Венькой-пианистом меня караулил. По наводке Антошеньки Соколова.
Ладно, нет худа без добра. Теперь у меня «Нива» есть — подарок от того самого Антошеньки-бизнесмена. Правда, на себя ещё не оформлял, только там, на поляне, какую-то бумагу начирикали, да пока и не надо. Пусть машина на нем числится — целее буду.
А наш поэт, Савелий Натанович, увидев Кабана, вдруг заметно напрягся, заёрзал на табурете и затравленно заморгал. Торопливо допив остатки пива одним глотком, любитель творческой свободы поспешно поднялся, неловко, но вежливо поклонился нам и с натянутой улыбкой пробормотал:
— Покорнейше благодарю вас, господа-товарищи, но мне ужасно срочно пора. Дела, знаете ли, творческого характера, неотложные. Читатели ждут. Сегодня выступаю перед благодарной публикой в пансионате «Былая юность».
Схватив свою потрёпанную сумку, он, стараясь не привлекать лишнего внимания, двинулся к выходу, нервно оглядываясь через плечо и бросая косые взгляды на шумную шайку во главе с Кабаном. Было ясно — встречаться с ними он категорически не желал и теперь старательно пытался раствориться в толпе.
— Сава! — вдруг громогласно воскликнул Кабан, заметив нашего собутыльника, пытающегося скрыться из виду. — Да это ж ты, родной мой! Вот так встреча! Ну-ка, иди сюда, пудель седовласый, выпьем по старой дружбе!
— Извини, Кабанчик, — с жалкой улыбкой пробормотал Мехельсон, нервно теребя сумку. — Жена только что звонила, срочно домой зовёт, сам понимаешь… Она у меня у-ух!
Он попытался юркнуть к двери, но Кабан грохнул кулаком по прилавку:
— Не п*зди, Сава! Нет у тебя никакой жены и никогда не было. А ну, приведите его сюда! — властно распорядился он, повернувшись к подручным.
Те мгновенно рванулись к поэту, но у Савелия Натановича вдруг откуда-то проснулась молодецкая прыть: в три прыжка он преодолел расстояние до двери, рывком распахнул её и выскочил на улицу. Двое из шайки метнулись за ним, дверь осталась открытой.