— Вот шкаф, здесь бельё постельное лежит, — он распахнул дверцу и ткнул рукой в аккуратно сложенные стопки простыней и пододеяльников. — Не бабушкино, не пугайся, нормальное всё, новое.
— Успокоил, — хмыкнул я.
— Дальше, — он указал на противоположную стену, где стоял диван, накрытый дымчатым пледом. — Там диван сложенный, можешь не раскладывать, места и так хватит. Если бабу притащишь — тогда уж разложишь.
Я кивнул, глянув на диван, и уже мысленно отметил — жить можно. Но взгляд тут же зацепился за странный агрегат, стоявший в углу, на низком комоде. Проигрыватель виниловых пластинок, каких уже не встретишь. Тяжелый деревянный корпус цвета тёмного ореха, с лёгкой паутиной мелких царапин на лакированной поверхности. Крышка поднята вверх, массивная, потёртая по краям. В центре — литой диск с чёрным прорезиненным матом, рядом длинный алюминиевый тонарм с тонкой иглой, блеснувшей в свете от окошка. На корпусе справа выстроились ряды хромированных переключателей и аккуратных ползунков. На передней панели чуть заметно поблёскивал небольшой серебристый логотип фирмы Technics.
— А вот это что за бандура? — я шагнул ближе и с любопытством уставился на чудо ретро-техники.
Шульгин сразу насупился, как кот, который не любит, чтобы его миску трогали чужие руки.
— Это виниловый проигрыватель, — проговорил он подчеркнуто медленно, даже с оттенком гордости в голосе. — Только руками не трогай, ясно?
— А он вообще рабочий? Или так, пыль собирает?
— Раритет! — Шульгин даже шагнул ближе, расправил плечи и заботливо поправил крышку аппарата. — Моя страсть, коллекционирую винил, слушаю. Особо редкие вещи есть, между прочим. Здесь всё оставил, чтобы батя реально думал, что в общаге живу. Так-то бы я его на свою хату давно забрал.
— Ха! — не скрывая улыбки, воскликнул я. — Честно говоря, думал, у тебя одно хобби — в караоке тёлок снимать.
— Да иди ты… — махнул рукой он. — Ты лучше глянь вот сюда.
Над проигрывателем на стене висела полка, забитая до отказа виниловыми пластинками. Я шагнул ближе, бегло прошёлся взглядом:
«ABBA», «Modern Talking», «Depeche Mode», «Queen», «Pink Floyd», «Dire Straits»…
— Ни фига у тебя наборчик, — протянул я с уважением. — А пластинки-то реально те, старые?
Шульгин снисходительно усмехнулся и сложил руки на груди, гордо приподняв подбородок.
— Старые? Это тебе не пластмассовый ширпотреб из «Ашана». Это всё редкие издания, коллекционные, оригиналы семидесятых-восьмидесятых. «Queen» вообще британский оригинал восемьдесят первого года, а «The Wall» от «Pink Floyd» — семьдесят девятый год, классика, редкость, за которую коллекционеры глотки рвут.
Я осторожно, с нескрываемым интересом вытащил одну из пластинок. Обложка «The Wall» слегка потёрта на сгибах, но видно, что хозяин её любил и берег.
— Что, реально слушаешь, да? — я глянул на него.
— Ну, а ты думал? — он обиженно поджал губы. — Там же звук живой, совсем другой. Вот только вы, молодняк, этого не цените. Тебе вот что-нибудь типа Джигана или Басты подавай, да?
— Не угадал, — усмехнулся я. — Но хобби твое — ништяк.
Шульгин довольно кивнул, аккуратно поправил пластинку, вернув её на место.
— Смотри, не лазай тут без меня, ладно? Я тебе потом, если захочешь, сам чего-нибудь поставлю. Просветишься немного культурно, а то совсем дикий, Макс, чесслово.
Я протянул руку и осторожно вытащил из стопки одну из пластинок. Обложка белая, потертая на сгибах, в углу едва различимый тиснёный серийный номер, буквы на корешке мелко, чётко напечатаны: «The Beatles — The Beatles».
— Знаменитый «Белый альбом» британского коллектива 1968 года, — гордо проговорил Шульгин.
Что-то кольнуло в груди, я нахмурился, разглядывая потёртую белую поверхность и номер. Где-то уже видел такую — такую же потёртую, чуть пожелтевшую по краям. Отчётливо вспомнился мошенник. Мужик-барыга, которого мы прижали за махинации с антиквариатом. Тогда, в девяностые, я изъял эту пластинку у него при обыске, а в протокол не включили. Прощёлкали почему-то. Потом она долго лежала дома, пылилась на полке среди книг, как ненужный хлам.
— Слушай, а ведь у меня точно такая же была, — задумчиво сказал я.
— Да ну, не может быть! — рассмеялся Шульгин, словно над глупой шуткой. — У тебя? Это ж редкое британское издание, серийный номер видишь? У нас в России их по пальцам пересчитать можно!
Я только усмехнулся про себя и молча кивнул, бережно ставя пластинку на место.
Глава 3
Когда Шульгин, наконец, смотался, я неторопливо прошёлся по комнате, разглядывая, что тут и как устроено. Достал из сумки вещи, аккуратно разложил их по полкам шкафа. Всё уместилось без труда, даже ещё место осталось.