— Ясненько, ясненько, — пробормотал Бульдог, качая головой. — Странный у вас городок, Максим Сергеевич. Интересно мне тут будет поработать.
Он ещё раз глянул на экран ноутбука, быстро пробежался глазами по тексту, щелкнул мышкой. Принтер на тумбочке загудел и выплюнул напечатанные листы.
— Ладно. Ознакомьтесь с протоколом допроса, напишите: «С моих слов записано верно, мной прочитано». И распишитесь, что права и обязанности вам разъяснены. Вот здесь ещё подпись поставьте.
— Да знаю я, — отмахнулся я от его объяснений и взял ручку. — Не первый раз.
Карл Рудольфович Ландер, знаменитый на всю область и далеко за её пределами психотерапевт, подъехал к небольшому офисному зданию в тихом районе Новознаменска. Его спортивная двухдверка слегка не вписывалась в местный пейзаж, выделяясь своим нарочитым блеском и подчёркнутой молодёжностью. Сам профессор не стеснялся запоздалого кризиса среднего возраста, напротив, будто бравировал им.
Небольшой офис раньше был обычным магазином, но сейчас его полностью переоборудовали под кабинет психотерапевтической помощи. На входной двери висела аккуратная табличка с именем врача, его специализацией и графиком приёма. Карл Рудольфович вошёл внутрь, придерживая тяжёлую стеклянную дверь рукой.
В небольшом, светлом холле за стойкой ресепшена сидела секретарша Верочка — женщина неопределённого возраста, неизменно вежливая и аккуратная до кончиков пальцев. Её рабочее место было безупречно чистым: рядом с компьютером лежал журнал, стояли карандашница и телефон. Возле стойки располагалась пара удобных кресел и низкий столик, на котором были разложены свежие номера психологических журналов и буклеты про стресс и тревогу. На стенах были развешаны неброские картины в мягких, пастельных тонах, а в углу располагались крупные фикусы в массивных горшках.
— Доброе утро, Карл Рудольфович, — Верочка вздохнула с лёгкой улыбкой. — Вам снова звонили. Опять приглашали в Москву, предлагают место в институте Сербского. Ещё из какой-то частной клиники звонок был, уже устала отказывать. Я, конечно, понимаю, что для вас Новознаменск — родной, но почему вы не рассмотрите такие предложения? Конечно, я рада, что вы остаётесь, иначе я бы работу потеряла, но… что вас здесь держит, не вполне всё же понимаю.
— Верочка, — хитро улыбнулся Ландер, аккуратно поправляя неизменную бабочку на шее, — родина не там, куда зовут, а там, где ты по-настоящему нужен.
Верочка улыбнулась, глядя на профессора снизу вверх с неприкрытым восхищением. Она давно знала всю его биографию почти наизусть: и про научные статьи, публиковавшиеся в серьёзных зарубежных журналах, и про регулярные приглашения на престижные международные конференции, и про инвесторов частных клиник, мечтавших заполучить такого высококлассного специалиста. В глубине души она немного гордилась, что работает рядом с человеком, имеющим имя мирового уровня. Однако почему Карл Рудольфович упорно оставался в этом городе, было ей не совсем ясно.
Сам же профессор всё молчал, загадочно улыбаясь своим мыслям, и в этой тишине прошёл в кабинет, отделённый от холла плотной непрозрачной дверью. Его рабочее пространство было просторным, выдержанным в спокойной, нейтральной цветовой гамме. Светло-бежевые стены, мягкий рассеянный свет ламп и плотные жалюзи, регулирующие дневной свет. Вдоль одной из стен стояли массивные книжные шкафы, заполненные аккуратно расставленными томами и папками с документами. В центре находился письменный стол из тёмного дерева, за которым профессор проводил консультации, а напротив расположилось удобное кожаное кресло для посетителей, специально предназначенное для долгих, доверительных бесед.
Рядом с креслом стоял маленький столик, на котором располагалась коробка с бумажными салфетками — неотъемлемая часть любого психотерапевтического сеанса. На полу лежал небольшой ковёр с коротким ворсом. Отсюда целенаправленно были убраны лишние предметы и яркие детали, ничто не отвлекало клиентов от беседы. В кабинете едва уловимо пахло травяным чаем и книгами.
Карл Рудольфович сел за стол и открыл ноутбук. В глубине души он хорошо понимал, что Верочка права. Но дело было не в патриотизме и даже не в привязанности к месту. Просто именно здесь, в небольшом по меркам мегаполисов и ничем не примечательном Новознаменске, решались гораздо более важные и сложные вопросы, чем можно было бы предположить. Именно здесь находились люди, которым он был по-настоящему необходим.
В последнее время Ландер вёл приём, в основном, в частном порядке. В государственной клинике он числился, скорее, номинально, но руководство держалось за него, уважительно и с явным попустительством, потому что он был единственным доктором медицинских наук не только в клинике, но и во всём городе.