Улыбка расползлась по лицу, обнажив зубы.
— Сука… — процедил он, еле слышно. — Я тебя уже чувствую.
Ему показалось даже, что кровь была ещё тёплая. Это значило, что жертва совсем рядом. Он и говорил теперь тихо, почти шёпотом. Ему необычайно понравилось это состояние — когда другой беспомощен, когда страх буквально висит в воздухе, а он сам идёт по следу. Ничто не могло сравниться с этим приливом адреналина. В такие мгновения он ощущал себя почти Богом — тем, кто решает, кому жить, а кому умереть.
Жаль, такие моменты выпадали редко. Но вот сейчас можно было не спешить — насладиться.
Он огляделся внимательнее. Вот примятая трава, а чуть дальше — новая капля крови. След вёл в сторону, в сторону густых кустов.
— Ну что же… Поиграть хочешь? — губы тронула хищная ухмылка.
Пистолет в его руке лежал как влитой. Ствол медленно ходил из стороны в сторону, выискивая любое движение, малейшее колыхание в зарослях. Голова работала вместе с рукой: взгляд переходил то вправо, то влево, глаза сузились, будто сами превратились в прицел.
— Это хорошо, что ты прячешься… — сказал он негромко, почти ласково. — Иначе убить тебя было бы слишком скучно. Вот и след…
Молодой шёл по следу, внимательно глядя под ноги. Примятая трава тянулась ровной линией, и в какой-то момент ему подумалось, что так топчут, когда что-то волокут за собой. Мысль мелькнула, зацепила, но тут же утонула в ритме шагов. Он не придал ей значения. Уже потом, когда след внезапно оборвался, она вернулась — но запоздало.
Он замер, растерянно глядя по сторонам. Медленно повернул голову вправо, влево. В этот момент до него дошло: это не просто свежая тропинка, это… приманка. Специально оставленный след.
Ловушка на охотника.
— Бляха! — тихо вырвалось из груди.
Холодная капля пота скатилась по виску, хотя в лесу стоял тёплый, сухой воздух. До него дошло, что теперь он сам становится вдруг добычей.
— Сука… — глухо выдохнул он и резко обернулся, вскинув пистолет сначала в одну сторону, потом в другую.
— Где ты, сука⁈ — сорвался уже на крик.
Он сглотнул, чувствуя, как пересохло во рту, и вытер лоб рукавом модного пиджака. Лес вокруг затаился. Ни веточка, ни травинка не дрогнули — ни звука. Казалось, тот, кто оставил след, просто исчез. Улетел? Ему некуда исчезнуть, есть только один путь.
Наверх.
Мысль обожгла, как игла.
Он начал задирать голову, но не успел поднять взгляд — и тем более не успел навести ствол пистолета. С дерева, под которым он стоял, вниз сорвалась огромная тень.
Удар пришёлся всей массой — его прижало к земле, так что в груди хрустнуло и вырвало воздух. Боль полоснула по подвернутой руке, тяжесть выбила сустав, и он невольно разжал пальцы. Пистолет выпал, исчез в траве.
Он даже не успел вскрикнуть, когда что-то твёрдое с размаху опустилось на затылок. Мир схлопнулся.
Леший шёл в обход, осторожно переставляя ноги между корней и кочек, когда в тишине леса, словно треснувшая доска, разнёсся крик его нового напарника:
— Где ты, сука⁈
Голос прокатился где-то вдалеке, сорвался в глухое эхо и затих.
— Дебил… — процедил Леший, останавливаясь и прислушиваясь. — Ну и дебил. Что ж ты орёшь…
Он чуть склонил голову, прислушался ещё раз. Лес ответил привычной тишиной — редким свистом птицы да шорохом листвы под лёгким ветром.
— Ничего… — пробормотал он, — пускай орет, тянет его на себя. А я зайду сбоку. По-тихому.
В мыслях уже сложился план. Он знал, что этот способ работает — не первый раз доводилось идти в обход, заходить с фланга, отрезать путь к отступлению. И он был уверен: сейчас всё получится. Не в первый раз убивает, и, как он сам себе сейчас твердил, точно не в последний.
Леший двигался осторожно. И вдруг справа, чуть поодаль, щёлкнуло — сухо, резко, как приглушённый выстрел. Он замер.
— Ага… — едва слышно выдохнул он.
Это мог быть кто угодно — может, его напарник, а может, тот, за кем они охотились. Но что-то подсказывало: это не белобрысый. А этот… Этот хищник. Да, мы его загнали, но он всё равно остаётся хищником. Не зря же Инженер так его опасается.
Щёлкнуло снова — уже ближе, мягче. Леший подался вперёд, смещаясь на звук, и уловил шуршание — будто листья, сдвинутые ногой.
Он шел на звук. Уже почти рядом. Азарт начал захлёстывать. Охотничий азарт, когда кровь идёт по сосудам быстрее, зрачки расширяются, мышцы сжимаются в тугую пружину. Слух, зрение, каждое чувство обострилось до предела.
Вот он, момент — тот самый миг, ради которого он идёт по следу. Убийство. Но не простое, не беззащитной жертвы, а достойного противника, к тому же еще и мента. Не уничтожение, а противостояние. Мысль об этом прошла по спине лёгким током, пробежала приятной дрожью по загривку.