Из даты рождения помнил только год. День, месяц — нет. Никогда не запоминал, хотя ведь поздравлял как-то. Система выдала несколько совпадений с женщинами по области.
Стал проверять. Оказалось, это, в основном, уже замужние женщины, фамилия сменена. Но по девичьей фамилии «Березова» — таких в базе было только три.
Я пробил их нынешние фамилии…
И чуть не рухнул со стула.
Твою мать…
Как такое может быть?.. Но потом в голове стал складываться пазл. Нет, конечно, может. Всё сходится. Совпадение? Не исключено. В конце концов, оставались ещё две кандидатки. Но внутри я уже знал: это именно она.
И её сын — мой сын.
Только ведь прямо не спросишь. «Привет, дорогая, ты меня помнишь? Кстати, это ведь мой ребёнок?» — бред же. Семью рушить я не собирался, никаких прав предъявлять тоже. Да и как? В моём положении, да ещё и в этом новом теле — дикость полная. Увидит взрослая женщина этакого паренька — и что, поверит?
Но для себя… для себя я должен был знать. Убедиться.
И мысль пришла не сразу. Потому что я всё ещё не привык к этим новым для меня реалиям. Раньше, в девяностые — максимум отпечатки пальцев, кровь на группу да графология. А тут — целая наука, которая в нулевых в Россию пришла — во времена, когда меня не существовало ни как Лютого, ни как Ярового. ДНК-экспертиза.
Мысль засела глубоко, свербила назойливо. И я, не мешкая, направился прямиком к Корюшкину.
— Привет, криминалистика! — сказал я, входя в кабинет.
Ваня, к моему удивлению, не сидел над микроскопом и не ковырялся в следах с иголочкой. Из-за стола я увидел его кроссовки, он явно отжимался в упоре лежа на полу, выдыхая на каждое движение:
— Двадцать… двадцать один… двадцать два…
— Ого, — присвистнул я. — Тебя фитнес-инструктор укусил? Или к сдаче физо готовишься? Вроде, еще не скоро сдача.
— Нет, — выдохнул Корюшкин, поднимаясь. — На свидание иду. С Ириной Карасёвой. Ну, с той, с которой ты меня познакомил.
— А-а… ну да, Ирка-соседка. У вас всё нормально?
— Ой, Макс, спасибо тебе, спасибо! После того случая, ну, помнишь, в ресторане с хулиганами? Она на меня по-другому стала смотреть. Но одно плохо… чувствую, ей мой живот не нравится.
— Ха! Где у тебя живот-то? — хмыкнул я. — Ты уже скоро как шпала будешь.
— Нет, нет, ты мне не льсти. Это не на пользу. По индексу массы тела у меня ещё… — он задумался, прикидывая цифры, и уже тянулся к компу свериться с расчетами.
— Стопэ! — оборвал я. — Без разницы мне твои индексы телесов. Запомни, Ваня, хорошего мужика должно быть много. А криминалиста тем более. Главное, чтобы ты спортом занимался, форму держал.
— Ну да, — кивнул он. — А ты чего на стадионе больше не появляешься?
— В отпуск иду, — сказал я, попытавшись для правдоподобности улыбнуться. — Вот после него — прям как штык.
— Отлично! — обрадовался Корюшкин.
— Ирине-то привет передавай… хотя, наверное, я раньше тебя её увижу, каждый день в коридоре встречаемся, — сказал я и подсев ближе, понизил голос. — Я чего пришел-то… Ваня, дело серьёзное. Надо провести ДНК-экспертизу.
— Да не вопрос, — отозвался он. — Скажи следаку, пусть постановление оформит, я в главк в ЭКЦ сам закину, у них там в следствии машина часто не ходит, а я туда и так мотаюсь.
— Нет, — перебил я. — Ты не понял. Надо неофициально.
Корюшкин замер.
— Как это… неофициально? Там же реактивы все под учётом! Они дорогущие, каждая реакция в журнал заносится. Чтобы списать аликвоту — три подписи. КРУ сейчас душит…
— Всё равно надо, — хмыкнул я. — Дело, понимаешь, деликатное и крайне нужное. Тест на отцовство.
И сам почувствовал, как серьёзно это прозвучало. По голосу слышно, что до зарезу нужно, и ничто меня не остановит. А это не очень хорошо.
— А-а… так это сходи в любую частную шарашку, — удивился он. — Там быстро, забор делают сами, и недорого.
— Не вариант, — отрезал я.
— Подожди… — Ваня прищурился. — Ты что, у тебя… ребёнок?
Он уставился на меня, ожидая ответа.
— Да нет, конечно, — хмыкнул я. — Где я — и где дети! Ха! Это другу надо. Очень надо, понимаешь?
— Ну, так пусть он и идёт в платную клинику, — пожал плечами Корюшкин. — Они, конечно, сами не делают, но забор берут и отправляют — в область или ещё куда. А потом официально, бумага с печатями.
— Не понял ты, Ваня, — покачал я головой. — Надо совсем-совсем неофициально. В платных клиниках ведь как — всё под запись, камеры, журнал, подписи. Сидишь, как на допросе: кровь отобрали — и в журнал со штрихкодом и все под камерой. А мне нужно так, чтобы никто даже не знал, что исследование вообще проводилось. Сечешь фишку?