— Ну и что? — хмыкнул мажорчик. — У тебя же его теперь нет.
— У меня нет, — язвительно отозвался Сергеич, — а у докторишки проверяли? — он кивнул на Евгения.
Тот под его тяжёлым, колючим взглядом словно сжался, втянул голову в плечи, сидел молча, а глаза вдруг забегали.
— В смысле? — вскочил мажорчик. — У него что, на ноге маячок? И мы с этим бегаем от них? А ну, показывай ногу! Интеллигент, блин.
— Давай ходулю, сука, — рявкнул Ворон, тоже поднявшись.
— У меня ничего нет, — залепетал Евгений Петрович.
Сидя, не вставая, он начал пятиться, нелепо отползая назад на заднице, переставляя руки и ноги, как перевёрнутый жук.
— Держи его, мужики! — прокряхтел Ефим, поднимаясь. — А ну, задирай штанину, курвец!
Скрутили доктора сообща. Брюки натянули вверх, и раздался коллективный вздох. На ноге врача сидел чёрный, словно из обсидиана, браслет. Красный индикатор мигал размеренно, в такт сердцу.
— Вот сука… — выдохнул Ворон и, не сдержавшись, зарядил кулаком прямо в морду врачу.
Удар вышел тяжёлый. Голова Евгения мотнулась, он повалился на бок, распластался на полу пещеры.
— Убил? — выдохнул Ефим, сгибаясь над ним. — Пошто убил-то? Надо было поспрошать с него!
— Да не-е, — мотнул бородой байкер. — Жив, чертило. Или притворяется, или отрубился. Не убил, хотя хотелось бы…
— Нужно срочно избавиться от него, — вставил веское слово Костя. — Он нас подставил, вы понимаете?
Его голос прозвучал на высокой ноте, почти на пределе, и спрашивал он так, будто кто-то здесь ещё действительно не понял.
В пещере на миг повисла тишина.
— Да ты что⁈ — всплеснул руками Ефим. — Как же ж мы живого человека выкинем?
— Тогда ногу отрезать, — не унимался Костя, зло блеснув глазами, — И выкинуть. Ногу, в смысле, вместе с браслетом.
Ворон тем временем ковырял браслет на докторе ножом, драл руками, пытаясь сорвать, кряхтел так, что жилы вздулись на шее. Но браслет сидел намертво.
— Это бесполезно, — глухо сказал Сергеич. — Его невозможно снять. Мы пытались. Нам сказали, что титановый сплав, все дела…
— Но ты же как-то снял, — напомнил я, всматриваясь в него и его ногу.
— Ну… эта-а… у меня, наверное, просто бракованный оказался, — замялся он, прикусив губу. — Сам отвалился.
— Врёшь, — сказал я тихо, но твёрдо, уловив в его глазах тень лукавства.
— Ха! Командир, хочешь верь, хочешь нет, — заговорил он быстро, оправдываясь. — В натуре говорю: был браслет — и нет. Ни у кого из группы не отвалился, а я потерял. Ну сами подумайте… я бы так на лыжи не встал, если б он у меня под штаниной висел. Потому и сбежал, повезло — и к вам прибился. А теперь сами видите, кто тут крыса. Я подлянку вам не ставил, вот он — ваш корефан с браслетом. Вот поэтому вас и видят.
— Но, — возразил я, — неужто зэки, группа «Б», сами отслеживают нас по этому браслету? Этот браслет, скорее, для устроителей испытаний. К нему должна быть какая-то программа, компьютер или телефон. Не думаю, что у зэков есть доступ к данным, которые посылают устройства.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Сергеич. — Может, они отсылают куда надо, а может, им передали сигнал.
— В любом случае, — глухо сказал Ворон, и с каждым его словом в пещере всё гуще нависало напряжение, — от докторишки надо избавляться. И чем скорее, тем лучше.
— Давайте голосовать! — воскликнул мажорчик, вскинув руку, будто был тут главным.
А в это время Сергеич молчал, но мысли его были далеко не здесь. Перед глазами стояла Линда. Та самая встреча, её холодный голос, когда она снимала с его ноги браслет. Тогда она сказала: «Держи язык за зубами и делай то, что я скажу. В обмен — свобода. Браслетов не будет». Она сама освободила его, а потом, прищурившись, добавила: «Если вздумаешь сбежать — один всё равно не выживешь. Тебе нужно прибиться к группе „А“. И не забудь про избушку, заимку в тайге».
Он тогда согласился. Другого выхода не было. Да и сейчас его не было.
— Давайте голосовать! — повторил мажорчик, разгорячённый. — Кто за то, чтобы избавиться от этого… — он презрительно кивнул на бесчувственное тело врача.
— Мы не можем его вот так просто выгнать, — сказал Ворон. — Он всё равно вернётся. А значит, придётся… ну, сами понимаете, что с ним делать.
— Ну конечно! — подхватил мажорчик, довольный, что Ворон произнёс это вслух.
— Поддерживаю. Костя, помогай, — Ворон вскочил со своего места, уже готовый к решительным действиям. — Вытащим и скинем его в пропасть.
Остальные переглянулись. Никому не нравилось то, о чём говорилось, но разумом каждый понимал: в этих словах есть доля истины. И за гниду доктора никто не заступился. Даже его собственная жена.