Поначалу Фред еще пытался найти ее, образумить, но ничего не выходило. Увещевать Марике было бесполезно. Сменить жизнь богемной тусовщицы на жизнь кормящей матери — она не хотела. Она еще не надышалась воздухом свободы. Она жаждала всего и вся. Авангардная художница. Гастрольная жена рок-группы. Дизайнер презервативов. И даже активистка зеленых. Понять, кто она и чем занимается, было невозможно. Да Фред и не стремился этого понимать. Дочь уродилась в мать, а от жены у него остались не самые приятные воспоминания. Марике жила в огне богемы и, этот огонь, в конце концов, спалил ее дотла.
Когда Еве было три года, в дом Ван Герта приехали полицейские. Несмотря на ранний час, любопытные соседи высунули из окон сонные физиономии и с интересом разглядывали полицейскую машину, детектива и озадаченного Фреда.
— Господин Ван Герт?
— Да. Это — я. Что-то случилось?
— Когда вы последний раз видели свою дочь?
— Марике?! Хм …
Марике он не видел уже больше трех месяцев. И не сильно жаждал видеть. В последнее время дрянная девчонка появлялась у него, только ради денег. Даже не взглянув на малышку, она стремилась побыстрее исчезнуть с выклянченными гульденами в руках.
— Наверное, месяц назад, — соврал Ван Герт. — Точно не помню.
— Вам придется проехать с нами.
— Что-то серьезное?
— Да! Вам придется проехать на опознание.
— Не понимаю вас, офицер?!
— Сегодня ночью в парке экипаж патрульной машины обнаружил на скамье тело девушки. Документов, кроме кредитной карты, при ней не было. Карта зарегистрирована на ваше имя. Я так полагаю, если вы не заявили об ее утрате, соответственно, вы отдали ее добровольно?
— Да-да. Я дал кредитку дочери. Правда, я думал, что банк давно заблокировал ее, мне не приходило ни одного уведомления о пополнении счета.
— Сейчас это не важно. Одевайтесь, у нас мало времени.
Пока машина ехала до морга, Ван Герт еще надеялся, что в парке нашли кого-то другого. Ведь кредитку могли украсть. Не может же Марике вот так запросто, сесть на скамью и умереть. Она слишком любила жить, чтобы прекратить делать это.
Когда патологоанатом откинул ткань, Ван Герт непроизвольно вздрогнул. Это была она. Черты лица заострились, зубы закусили нижнюю губу, а на лбу собрались складки. Марике напоминала оскалившегося зверька. Но странно — взгляд зеленых глаз был спокоен. Даже умиротворен. На насильственную смерть это не походило.
— Это — она. — Ван Герт со скорбью смотрел на дочь. — От чего она умерла?
— Точную картину покажет вскрытие. Предварительная версия — передозировка наркотиков. У нее на руках следы инъекций.
— Вот как. — Фред потупил взгляд. — Я был плохим отцом.
Похороны были скромными. Из морга тело отвезли в крематорий, где в присутствии Фреда и священника отправили в печь. Евы на похоронах не было. Мать и дочь почти не знали друг друга. И, теперь уже никогда не узнают. Тогда зачем тревожить детскую психику?!
Они остались вдвоем — седой старик и кудрявый ангел. У них никого не было, но Фред отчасти был даже рад тому. Любви, чтобы заменить ей всех, у него хватит. Не по годам рассудительная, Ева казалась ангельским созданием. В каком-то роде запоздалой компенсацией за все его страдания и драмы. Старик был счастлив и безмятежен. Ни в ком больше не нуждаясь, решил, что наконец-то судьба отстала от него. Наивный. Судьба все опять решила иначе.
Четыре месяца назад, гуляя в парке, Ева схватилась за бок. Будто кто-то невидимый пронзил детское тело. Няня подхватила ее на руки и увидела слезы: «Мне больно. Вот здесь, в боку». Дома боль немного утихла, но полностью не прекратилась. Уложив Еву в постель, няня позвонила Фреду. Он сразу вызвал врача.
Уже в клинике старика ждал новый удар. В печени малышки росла опухоль. Последовавшая операция и интенсивное лечение лишь замедлили, но не остановили разрушение. С каждой неделей Ева чувствовала себя все хуже и хуже. Надежда угасала вместе с ней…
Врач оторвался от карты и выразительно посмотрел ему в глаза.
— Я должен вам кое-что сказать….