Народу у цитадели собралось немеряно. Тысячи, может, и десятки тысяч. Не-большими, но организованными отрядами расположились вставшие на сторону восставших части городской стражи. Если не удастся свалить Клеомена, они первыми ответят за «отступничество»… «То есть вторыми: первыми этой сомнительной чести удостоимся мы, — подумалось Афандису. — Ах да, если верить Гердис, Клеомен готов. Значит, скорее всего, отвечать ни за что не придется. У этих теперь ни единого командования, ни знания обстановки. Может, сообщить им, что Клеомен погиб, а им самим предложить убираться куда подальше? Впрочем, нет, не поверят. По крайней мере, офицеры, которым, даже если погиб Клеомен, держать ответ перед его начальством».
— Стоять, — произнес Афандис. — Орудия — в прилегающие к площади дома. Навести на цитадель, огня без приказа не открывать. Остальные — зарядить мушкеты, зажечь фитили, штыки примкнуть. Ждать команды. Ахайос, проследи.
— А ты куда?
— Посмотри, сколько народу. Наверняка есть другие предводители. Попробую выяснить, что происходит. Опять же, если договоримся, нам воевать вместе…
Предводителя он нашел сразу. Он стоял совсем близко к площади, за углом последнего здания — еще недавно роскошного, а теперь посеченного картечью и пулями, с валящим из окон дымом, особняка. Если осторожно выглянуть в оставленный бомбой пролом в ограждавшей небольшой сад стене, можно было увидеть всю площадь, не остбенно рискуя нарваться на пулю. Вокруг него толпились моряки, солдаты, простые горожане. Иные стазу убегали, явно с поручениями, другие оставались — то ли добровольные охранники, то ли добровольные же адьютанты.
В закопченном, порванном и прожженном камзоле, уже немолодой, мужчина с первого взгляда выделялся в толпе. Густой, чуть ли не дочерна, загар и походка вразвалочку выдавали в нем моряка, из тех, кто на суше чувствует себя не в своей тарелке. Лицо показалось смутно знакомым. Да это же Марчелло Сагони, капитан на службе Морозини! Точно! А окружают его солдаты в форме охраны верфей, нанятой семьей темесских корабелов. Это объясняет все: и то, почему им благоволит богиня, и зачем воюют с церковниками. Стало быть, не врал Клеомен насчет «впавшего в язычество клана Морозини». Хоть в одном не соврал…
Сагони, надо отдать ему должное, встретил солдата в церковной форме, не переменившись в лице. Почему они не открыли огонь сразу, как только увидели ненавистную форму? Потом заметил долговязую фигуру Лактониса-младшего и понял. «Сам-то я послать гонца не догадался, — отругал он себя за упущение. — А ведь могли бы…»
— Вы и есть… Афандис? — вспомнил капитан. — Здравствуй. Я слышал, на сторону Лендгрейва перешел батальон церковников, но не мог и представить…
— Что я им командую? Еще утром и я бы не смог представить, Сагони. Что в городе? С чего все началось?
— Ты еще не видел? — удивился Сагони. — Бойня тут. Пока затишье, выгляни в пролом. Видал?
Афандис осторожно приподнялся на цыпочки, выглянув в пролом… И отпрянул, будто обожженный. Потом пересилил себя, снова приник к пролому. Долго смотрел, не отрываясь. Когда отодвинулся от дыры, лицо было бледное, а губа закушена едва ли не до крови.
— Много повидал, но чтоб такое… Сволочи, что ж они творят… Сагони, что делать думаете?
— Подождем, пока горожане соберутся, а пушки хоть немного собьют с них спесь. У вас пушки есть? А бомбы, брандскугели, просто ядра — много?
— Сколько полку положено, и еще две королевские кулеврины со всем скарбом, — усмехнулся Афандис. — У Третьего Тельгаттейского прихватили. И почти тысяча свободных мушкетов и ружей. Сейчас раздадим твоим.
— Хорошо. Ружья — то, что нам не хватает. А где Лендгрейв?
— Они с какой-то Гердис в развалинах собора, спустились под землю, хотят ворваться в цитадель изнутри.
— Значит, ворвутся, Гердис слов на ветер не бросает, — отозвался Сагони. — Тогда план такой: сейчас народ подтянется, новые лестницы принесут — и пойдем снова. Опять же, нужно подождать, пока Лендгрейв дойдет до конца. Задача… Ну, ты понимаешь.
— Кровищи прольется, — задумчиво произнес Афандис. — Тут можно хоть десять тысяч положить…
— Еще два батальона в военном порту. Заслон Халкоса пока держится, но если церковники ударят нам в тыл… Если мы до тех пор не будем в цитадели, к утру все равном там окажемся. Но узниками.
— Понятное дело. Ладно, сам вижу — делать нечего. Ничего, справимся. Справились же с Третьим Тельгаттейским.