Шейх перевёл взгляд на нас, в его глазах промелькнуло что-то похожее на признательность, но тут же сменилось твёрдой решимостью:
— Вы четверо — мои гости, но сейчас вы должны стать воинами. — Его голос не допускал возражений. — Сероволк, твоя сила нужна для переноса тяжёлых грузов. Ветрогонов, используй свой Покров для патрулирования с воздуха — мне нужны глаза в небе. Госпожа Давыдова, перенесите манускрипты и карты из моей каюты — ничто не должно остаться. Вольский, — его взгляд задержался на мне, — вы со мной. Нам нужно допросить пленника.
В течение часа команда шейха захватила пиратский корабль. Матросы спустили спасательные шлюпки, подбирая всех, кто оказался в воде во время сражения — как своих, так и пиратов. Боевой кодекс моря не позволял бросать даже врагов на растерзание волнам.
Троих воинов шейха нашли живыми, цепляющимися за обломки — четверым повезло меньше. Из пиратов выжили только пятеро, остальных уже забрало море. Уцелевших пиратов сразу заковывали в кандалы и запирали в трюме. Раненых перенесли в каюты, где корабельный лекарь уже возился над ними, накладывая повязки и применяя целебные мази. Захваченное оружие рассортировали и подготовили к бою.
Серебристо-серые паруса задрожали от ветра, когда капитан отдал приказ отчаливать.
— Если верить рассказам, «Серебряная акула» — самое быстрое судно в этих водах, — доложил капитан, низко склонив голову перед шейхом. — При полных парусах и попутном ветре доберёмся до берегов Аравии за три дня, мой господин.
— Три дня вместо пяти, — шейх взглянул на горизонт, его глаза сверкнули решимостью. — Если ветер изменится — к чёрту мачты. Вытаскивайте весла и сажайте на них целых бойцов! Используйте всё, что может дать нам скорость. Я должен быть у родных берегов через три дня, даже если придётся пожертвовать этим кораблём. Ясно?
— Да, мой господин, — капитан поклонился ещё ниже и отошёл отдавать распоряжения команде.
Я стоял рядом с шейхом, наблюдая за тем, как этот человек, еще недавно казавшийся просто богатым путешественником, превратился в настоящего правителя. Каждое его слово, каждый жест дышали властью и рождены были многими поколениями тех, кто привык повелевать.
— Я вижу вопрос в твоих глазах, Вольский, — шейх не повернулся, продолжая смотреть вдаль. — Спрашивай.
— Кто такой Фахим? — я не стал ходить вокруг да около. — Что между вами произошло?
Шейх на мгновение сжал челюсти так, что желваки заходили под кожей.
— Фахим Аль-Саид, глава клана Черных Песков, — сказал он наконец. — Когда-то мы были союзниками, но потом… потом его брат пытался устроить переворот в моих землях. Я был вынужден… — он сделал паузу, — принять меры. С тех пор кровь разделяет наши кланы. Но даже для Фахима атаковать мой дом, пока я в отъезде… — шейх покачал головой. — Это новый уровень войны.
— А если это ловушка? — я бросил взгляд туда, где Абдул допрашивал Австралийца. — Что если Фахим намеренно заманивает вас назад?
Шейх повернулся, и его глаза блеснули с той жестокостью, которую я раньше в нём не видел:
— Тогда я дам ему ту войну, о которой он даже не думал, — сказал он тихо. — За одну мысль о том, чтобы коснуться моего сына, я сотру его клан с лица земли.
В этот момент Абдул вернулся, почтительно склонившись:
— Мой господин, пленник готов к допросу.
Шейх кивнул и направился туда, где Австралиец был уже привязан к главной мачте. С каждым шагом шейха пират, казалось, сжимался, его наглость испарилась без следа.
— Абдул, — шейх не оборачивался, но его помощник тут же подскочил, — подготовь сокола. Нужно известить все дружественные кланы. Если Фахим объявил войну — он ее получит.
Абдул поклонился и исчез выполнять приказание.
Пока команда осваивала новый корабль, а воины шейха готовились к возможным новым сражениям, мы с друзьями отошли к кормовой части судна.
— Вот это влипли, — я оглядел своих спутников. — Похоже, нас ждёт не просто лечение больного мальчика, а настоящая война.
— Если мальчишка ещё жив, — заметил Серый, обматывая разбитые кулаки полосками ткани.
Рита покачала головой:
— Готова поспорить, что жив. Этот пират врал слишком явно. Судя по всему этот Фахим хотел заставить шейха действовать не обдуманно, на эмоциях. Возможно надеялся, что в порыве ярости он совершит ошибку и угодит в подготовленный капкан.
— В любом случае, мы уже замазаны, — я посмотрел на шейха, который сейчас допрашивал Австралийца с жестокостью, о которой я даже не подозревал. — И бросить его сейчас — последнее дело.