Нет, он просто невозможен! Видит же, что человек спать хочет, наверное, валериана подействовала, так надо же все испортить. Пришлось открыть глаза. Перед кроватью на корточках сидел вконец расстроенный Михаил и тоскливо смотрел на меня. Мне почему-то сразу же стало его жаль. Я послушно села на кровати, Миша мне даже подушечку заботливо под спину подложил.
- Ну, так что же случилось? – повторил он свой вопрос.
Я внимательно посмотрела на него. Он был весь внимание и смотрел на меня с таким ожиданием, что мне даже стало немного смешно.
- Ну? – грозно сдвинув брови на переносице, поторопил меня Мишка.
- Что «ну»? – слегка передразнила его я.
- Ну, не тяни ты кота за хвост, рассказывай…
- Ну значит, я знаю, где Знак Хранителя - не удержалась и снова передразнила я Мишу.
- Ну, и где он? – нетерпеливо поинтересовался он.
- В тайнике – после небольшой паузы ответила я.
- И где этот тайник?
Тут я сделала многозначительную паузу…
- Ну не хочешь - не рассказывай – немного обиделся Миша – В принципе, меня это не касается. Твой Знак, твой тайник.
Произнеся это, он отвернулся от меня и стал медленно перекладывать какие-то мелкие вещи, лежащие на стоящем рядом столике.
- Ладно, Миша, не обижайся – примирительно сказала я – Сейчас я тебе все расскажу.
Но тут во мне неожиданно проснулась будущая учительница русского языка.
- Но у меня одно условие…
- Какое? – удивился он.
- Ты перестанешь постоянно нукать. Я это уже слышать не могу!
Услышав такое, Мишка просто обалдел от изумления.
- Ну, ты даешь!
- Опять? – возмутилась я.
- Ладно, уговорила. Больше не буду. Рассказывай.
И сказав это, он снова повернулся к столику и принялся демонстративно капать валериану в чашку, делая вид, что усиленно отсчитывает капли.
- Что ты делаешь? – удивилась я
- Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… - не обращая на меня внимания, продолжал тихонько бормотать он, потом немного подумал и добавил – Нет, пожалуй, двадцать будет маловато. Двадцать один, двадцать два…
- Миша, что ты делаешь? – потихоньку начиная закипать, опять спросила я.
- Готовлюсь к очередному катаклизму – спокойно ответил он мне и продолжил свой счет – двадцать шесть, двадцать семь…
- Какому катаклизму? – не поняла я.
- Здрасти, приехали… - сказал Михаил, отставляя пузырек с валерианой в сторону и поворачиваясь ко мне – к обычному. Тебе валериану водой разводить или так выпьешь?
- Зачем мне ее пить? – вытаращила я глаза.
- Затем, что ты мне сейчас начнешь рассказывать свои ужасные тайны, и как обычно все закончится жуткой истерикой.
- Неправда! – я даже захлебнулась от негодования – Мои истерики не ужасные!
- Ну, кто бы спорил! Конечно, не ужасные, они прекрасные…
От изумления я просто остолбенела.
- А ты, а ты… - я просто не находила слов.
- Ну, вот видишь – уже начинается – весело сказал Михаил и протянул мне чашку – Держи, воду добавлять не буду, так выпьешь. Жаль, нашатырь закончился, а то я бы сбегал…
Я оторопело смотрела на него.
- Миша, как ты так можешь? – возмущенно начала я, но увидев веселый блеск в его карих глазах, мгновенно замолчала и попыталась взять себя в руки.
Через пару минут, немного успокоившись, я мстительно произнесла:
- А ты опять нукаешь. Ты же мне обещал!
- Хорошо. Но обещание за обещание.
- Вот это да! Ничего себе! И что же я тебе должна пообещать? – ехидно поинтересовалась я.
- Я не говорю больше «ну», а ты не закатываешь истерик. Договорились?
Такой наглости я не ожидала. Я уставилась на него во все глаза, в груди бушевало пламя. Но немного поразмыслив, мне со стыдом пришлось признаться самой себе, что он, конечно же, прав. Мое поведение было просто ужасно, и как он меня только терпел?
- Извини, я действительно вела себя просто ужасно. Но в последнее время со мной столько всего случилось… Я не виновата – после небольшого молчания, стиснув зубы, произнесла я.
Это признание мне далось с большим трудом и на моих глазах опять предательски заблестели слезы. Увидев их, Миша кинулся ко мне и заключил меня в свои объятия. На его лице явственно читалось раскаяние.
- Прости меня, маленькая, прости. Я просто идиот – страстно шептал он, покрывая мое лицо поцелуями – Прости…
Я попыталась отстраниться от него, я все же еще была очень сильно на него обижена. Но вдруг неожиданно для меня мои губы начали отвечать на его жаркий поцелуй. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем мы смогли с сожалением оторваться друг от друга. Я взглянула в затуманенные Мишкины глаза и поняла, что пропала… До меня вдруг дошло, что я фантастично, просто невероятно сильно люблю его.