Пока африканец кряхтел, усаживаясь на кресле, она сверилась с монитором над регистратурой и села рядом. Прислушалась. Народ вокруг болтал о чем угодно, только не о странном дыме и понаехавших пожарных. Ничего полезного она не узнала, зато чуть не пропустила свою очередь.
– Бэ двести четырнадцать, – повторил механический голос.
– Наш номер, – Кристина поднялась.
Муту утер лоб рукавом и взялся за подлокотники кресла. Губы сжаты, на висках капли пота. Похоже действие обезболивающих закончилось и парню совсем поплохело.
– Сиди, я сама, – остановила его Кристина.
Африканец пробормотал что-то в ответ, но она уже шла к окошку.
– Добрый день. Хочу навестить родственника.
– Добрый! – администратор вежливо улыбнулся, спросил имя и фамилию, а через мгновенье сообщил, что такого пациента в клинике нет.
Если бы Кристина не тряслась в одной скорой со стариком от аэропорта до этой самой больницы, если бы не ходила ночью по этим этажам! А теперь ей говорят, что старика здесь нет!
Когда дар речи вернулся к Кристине, она потребовала проверить еще раз. Однако вердикт остался прежним.
– Не поступал, вероятно, вам дали неверную информацию.
Пока Кристина хлопала глазами пытаясь понять, как такое возможно, администратор нажал кнопку.
– Бэ двести пятнадцать, – произнес механический голос над головой.
Растерянно глядя под ноги, Кристина вернулась к Муту.
– Сказали сеньора здесь нет.
Такого смятения на лице африканца ей еще видеть не доводилось.
– Что? – он вскочил. Сунул руку в карман и достал знакомую связку. – Я же ключи взять! Надо под цветок, а я нет! Поехали!
Казалось, Муту напрочь позабыл о боли, и Кристина едва поспевала за семимильными шагами. Они вышли из здания и двинулись прямиком к стоянке такси.
«Мадре миа, меня окружают безумцы! Он всерьез думает, что старик с дырой в груди встанет и пойдет домой? – Мысль была абсурдной, но Кристина помнила о произошедшим с отцом. Не забыла она и слова Доминика, что второй Индульгенции нет и быть не может. – Но что тогда? Кто стер записи? Где сеньор? Не мог же он испариться!»
От догадок шла кругом голова. Все это напоминало детскую игру «угадай, что у меня в кармане?», только вариантов ответов было значительно больше, чем жвачка, конфета или монетка.
У стоянки такси они не расстались.
– Сначала тебя, потом я, – заявил Муту, утирая лоб.
Спорить было бесполезно. Сразу поехать домой он отказался наотрез, и Кристина очередной раз убедилась: в их странной компании она единственная, кто рассуждает здраво.
«Интересно получается, – подумала она, глядя в окно, – нет записи в компьютере, нет и человека. И всем плевать, что произошло на самом деле!»
Такси заехало во двор, под колесами зашуршали опавшие листья. Один поворот, другой и вдруг у своего подъезда Кристина увидела полицейскую машину. Рядом стояла мать в отцовской куртке, наброшенной на плечи. Она разговаривала с двумя офицерами.
«Неужели что-то с отцом?» – Кристина выскочила, едва такси остановилось.
– Мам! – она быстро подошла.
– Кристи, милая, вот сеньоры хотели…
– Кристина Моралес? – один из полицейских протянул Кристине бумагу, – Вы задержаны по запросу итальянской прокуратуры. Проедем с нами.
У Кристины подкосились ноги.
– Это недоразумения какое-то, – лепетала мать, – я объясняю офицерам, ты с детства не была в Италии, а они…
– Подождать! – между полицейским и Кристиной грубо вклинился Муту.
Офицер попятился, кладя руку на кобуру. Его более старший напарник оказался не таким резким.
– Молодой человек, не делайте глупостей, – спокойно сказал он, – У нас приказ доставить девушку в комиссариат полиции центрального округа, и мы его выполним. А будете препятствовать, сделаете только хуже и себе и ей!
Как ни странно, африканец отступил, да и на Кристину слова подействовали отрезвляюще. Полицейский крепко взял ее за локоть и повел к автомобилю.
– Мама, иди домой, – она обернулась, – я разберусь.
– Милая, с чем ты разберешься? – Мать с ужасом наблюдала за происходящим.
– Осторожно голову, – Кристину усадили на заднее сиденье, хлопнула дверь. Вокруг грубый черный пластик, запах пота. Даже солнечный свет потускнел, пробираясь между прутья железной решетки.
«Настоящая тюрьма!» – прошептала Кристина, вдруг почувствовав себя совершенно беспомощной.