Потом все вместе устраиваемся за раскладным столом. День будний, народу в парке мало. Удивляюсь, почему у Джуди нет собаки.
— Была, но попала под машину. Скоро заведем новую.
Вспомнив о собаке, дети заметно расстраиваются. Пса звали Спайк.
— На сей раз купим ирландского сеттера, — обещает Джуди, — хотя он стоит как чугунный мост.
Она достает пиво. Прихлебываем из биоразлагаемых банок, пока мальчишки играют в салки, а Сьюзан рисует узоры на песке.
— Ты захватила купальник? — спрашиваю у Джуди.
— Да, но купаться теперь можно только через час.
Ждем, а через час всей гурьбой направляемся к озеру. Мужчина, женщина, дети. Радостный смех, брызги. Собаки, правда, нет, но скоро будет.
Похоже, солнце растопило мой лед. После пикника провожу вечер с Джуди. Ужинаем картофельным салатом и синтезированной нарезкой. Сьюзан укладывается рано, мальчишки как завороженные слушают про Марс, забираются мне чуть ли не на колени, но между нами пропасть. Не понимаю почему, ведь дети такие замечательные. Джуди отправляет их спать, сама садится рядом. Обнимаю ее за плечи. Чувствую знакомый холод. Отчуждение. Мы целуемся, но ничего хорошего это не сулит. Ухожу под нелепым предлогом. Дойдя до дома, стою во дворе и смотрю на звезды. Пытаюсь разглядеть Марс. Оранжевую точку на сонном небе. Меняю колею в надежде разглядеть себя. Существуй марсиане взаправду и проведи они год на Земле, стали бы землянами? Обратный ход мысли ни к чему не приводит. Теряюсь на нетронутых просторах инопланетной науки. Оставляю Марс звездам, захожу в дом, желаю родителям спокойной ночи и поднимаюсь к себе.
Отпуск кончился, отец возвращается на почту. Вечером приносит бланк заявления на конкурс. Заполняю и отдаю ему. Отцу одиннадцать лет до пенсии. Он ждет ее как манны небесной. Вопрос, что потом. Не каждый же день красить стены. Наверное, разобьет огород. В отце есть фермерская жилка. Во дворе появится огород, а стены будут сверкать бесчисленными слоями краски.
Перебираю волосы Пэт и спрашиваю:
— Настоящие?
— Тебе какое дело?
— Такое. Настоящие или нет?
На отцовской машине мы едем смотреть кино под открытым небом, потом останавливаемся на отвесном берегу у озера.
— Да, настоящие.
— У тебя прекрасные волосы. Зачем прятать их под париками?
— Для разнообразия и шарма. Чарли гребет деньги лопатой, и все благодаря мне.
— Спорим, все клиенты зовут тебя на свидание?
— Прямо как ты.
— Точно.
— Многие зовут. — Пэт обращает ко мне лицо, залитое звездным светом, его отблеск отражается в глазах. — Но ты единственный, кому я не отказала.
— Потому что я с Марса?
— Возможно.
— Ты тоже, отчасти.
— Поэтому ты меня пригласил?
— В некотором роде.
Мы целуемся, ощущаю звездный свет на ее губах. Достаю из багажника одеяло и стелю на землю. Мы ложимся.
Внизу тихо плещутся волны, все вокруг в сиянии звезд.
— Это действительно мои волосы, — шепчет Пэт.
Гадаю, куда подевался мой холод. И отчужденность. Нет, отчужденность на месте. В моих объятиях чужая.
Мужчина, женщина, озеро, звездный свет. И Марс — там, высоко-высоко. Мужчина и женщина. Занимаются любовью.
— Джуди вчера звонила. — Мать переворачивает на сковороде бекон. — Такая приятная девушка.
— Мам, мне глазунью с одним желтком.
— У них будет барбекю. Дети очень на тебя рассчитывают.
Карл, Кевин и Сьюзан. Соевые гамбургеры и синтезированные хот-доги. Может, вареная кукуруза. Все это часть незыблемой замысловатой схемы. Работа, жена, дети, пенсия. Торжество среднего класса. Схема меняется лишь с наступлением войны, да и то ненадолго. Бог сотворил Землю для среднего класса.
А для кого Он сотворил Марс?
Вместо барбекю иду к Большому Чарли. После смены Пэт приглашает к себе. По дороге рассказываю про заявление и заключаю: «Меня обязаны принять».
— Ради этого ты летал на Марс?
— И ради этого тоже. Колледж мне не светил — высшее образование среднему классу не по карману. Остается госслужба. Единственная проблема — слишком много кандидатов. Вот и приходится лезть через окно.