— Это ж надо, проспать в такой день, — вздохнула она.
— Я еще только готовлюсь.
— Хорошо, держи меня в курсе.
— Угу.
Стронга окружало мельтешение зелени, грудь заполнял аромат алых цветов. Солнечные лучи расцвечивали листву причудливыми арабесками. Густые ветви приходилось отпихивать руками и ногами. Когда попался просвет, удалось наконец закурить. В тот же миг высоко над головой мелькнул странный силуэт. Дриада?
Для древорубов дриады были тем же самым, чем для моряков русалки в стародавние времена. Над мифами принято было смеяться, и в то же время каждый верхолаз втайне мечтал, чтобы они оказались правдой. Игривые байки помогали преодолевать одиночество и тоску. Никто всерьез не верил, что где-нибудь на очередной планете найдется заветное дерево и таинственная лесная фея поманит счастливца к себе в сплетенный из листьев будуар. Однако, сколько себя ни уверяй, надежду на чудо вытравить невозможно. Особенно у таких, как Стронг.
Они перешучивались всю дорогу сюда с Ходжа, где вырубили целую рощу хищных и прожорливых деревьев курра, и колкие реплики время от времени вставляла даже Мэтьюз. Уж в последнем-то иггдрасиле на Гэндзи-5 наверняка попадется хоть одна дриада! Ну и повезет же тому, кто вытащит длинную травинку!
Только увидеть мало, хмыкнул про себя Стронг, дриаду надо еще поймать.
Видение было эфемерным — лишь намек на очертания тела, неуловимое пятно цвета, промельк золотых волос, тут же растаявших. Было или не было? Когда трос лебедки поднялся к сплетению листвы, Стронг уже был уверен, что никого не увидит. Так оно и вышло.
Руки его дрожали, сигарета выпала из онемевших пальцев. Он вдруг разозлился на себя. Одно дело обмениваться шутками, и совсем другое — принять случайную игру света и тени за настоящую дриаду! Или с уходом от Мэри Джейн он стал совсем не от мира сего? Не способен больше отличить иллюзию от реальности?
Он решительно выкинул из головы все мысли о дриадах и сосредоточился на подъеме… И почти уже добравшись доверху, снова увидел ее.
Она стояла, прислонившись к коре ствола, длинные стройные ноги опирались на ветвь, с которой он только что поравнялся. Тонкая фигурка, золотистые волосы, едва различимое лицо. Трос проходил в стороне от ствола, но не очень далеко, шагах в пяти.
Стронг зажмурился, снова глянул. Дриада не исчезла. Он тронул языком передатчик.
— Стоп!
Трос послушно замер. Шагнув с крюка лебедки на ветвь, он двинулся вперед, напрочь забыв о высоте. Дриада не шелохнулась. Он снова на миг зажмурился. Она стояла все так же, у основания ветви, спиной к стволу, застыв как статуя. Короткая туника из листьев, сандалии из того же материала, их ремешки оплетают ноги до середины икр. Солнечные волосы спадают на плечи. Черты лица мелкие, но без эльфийской хитринки. Глаза ярко-синие. Красавица из красавиц. Никого прекраснее он в жизни не видел.
Она стояла совсем рядом, но стоило ему протянуть руку, и она пропала, словно ее и не было. Не ушла, не убежала, не улетела, а как будто мигнула и погасла. Была — и нету.
— Томми, у тебя все в порядке? — раздался в ухе голос Синего Неба.
Стронг достал платок и вытер вспотевшее лицо. Сделал шаг назад, еще один, с трудом удерживая равновесие на ветке. Дриада больше не появлялась. На том месте, где она только что стояла, утреннее солнце горело ярким пятном в гуще листвы.
— Том?
— Все в порядке, Оуэн. Просто осматриваюсь.
— И как она на вид?
— Она… — Стронг вовремя сообразил, что тот спрашивает о ветке. Он снова промокнул пот и сунул в карман скомканный платок. — Толстая, очень. — Развернулся, дошел до троса и снова встал на крюк. — Давай, поехали!
Он все еще чувствовал нервную дрожь, когда достиг верхушки, где был так недавно и так давно. Их у дерева было две, но другую заслоняла листва. Стронг сошел с крюка и закрепился на верхней развилке — из тех, что выдерживали его вес. Пока Синее Небо поднимал трос и менял крюк на клещевой захват, он разглядывал сквозь просветы в листве окружающий пейзаж и старался думать о другом.
Других деревьев отсюда не было видно, да и не могло быть. Их сухие стволы так и торчали часовыми посреди гигантских мертвых пустошей, но ближайшее находилось милях в трехстах. В иллюминаторах спускавшегося челнока они выглядели крошечными, жалкими былинками под палящим солнцем Гэндзи. Десяток, не больше, словно часовые, охраняющие пустые развалины бывших деревень. Руины с орбиты не разглядеть, но Стронг читал про них в рабочих материалах по Нью-Америке.