От Каеисуми я узнал, что всех этих людей во главе с Амакасу Масахико прислал Итагаки.
Амакасу мало знали в Китае, хотя в Японии он был широко известен. В прошлом он служил капитаном японской жандармерии.
В 1923 году во время землетрясения в Японии японское военное ведомство, воспользовавшись паникой среди населения, совершило убийства многих прогрессивных деятелей. Когда после землетрясения этот кровавый инцидент был раскрыт, военное ведомство под давлением общественного мнения вынуждено было в качестве козла отпущения привлечь Амакасу к суду, и Военный трибунал приговорил его тогда к пожизненной каторге, но вскоре он получил освобождение и был послан во Францию учиться. Во Франции Амакасу изучал живопись и музыку. Через несколько лет этот "художник" вернулся в Японию, и его сразу же направили на службу в разведку Квантунской армии. В одной книге, изданной в Японии после Второй мировой войны, говорится, что взрыв на железной дороге Лютяогоу, послуживший сигналом к событиям 18 сентября, был делом рук Амакасу. В порту Инкоу я никак не мог представить, что этот вежливый близорукий человек в очках с тонкой оправой имеет такую необыкновенную биографию. Возможно, без его "художеств" я не смог бы прибыть в Северо-Восточный Китай.
Амакасу предложил мне, Чжэн Сяосюю и Чжэн Чую сесть в ожидавший нас экипаж, который и отвез нас на станцию. После часа езды в поезде мы пересели в другой экипаж без каких-либо объяснений. Незаметно, в полном неведении мы добрались наконец до курортного района горячих источников Танганцзы. Охваченный сомнениями, я вошел в отель "Дуйнуйгэ".
Этот великолепно меблированный отель, принадлежащий японской компании Южно-Маньчжурской железной дороги "Мантэцу", был построен в японском стиле; в нем могли останавливаться лишь японские офицеры, высшие служащие компании и китайские чиновники. Меня проводили на второй этаж, в самую лучшую комнату, где я встретил Ло Чжэньюя; он приветствовал меня и сразу же сказал, что в данное время обсуждает с Квантунской армией вопрос о реставрации и создании государства, и прибавил, что до завершения переговоров желательно, чтобы весть о моем прибытии не распространялась. Настоящего смысла его слов я не понял, но мне стало ясно, почему не было торжественной встречи. Оказывается, люди просто не знали, что я приехал. Я верил, что с Квантунской армией будет легко договориться и скоро сообщат о том, что я, император династии Цин, вернулся на трон во дворце в Шэньяне. И тогда уж мне устроят торжественную встречу. Я был так доволен, что не обратил внимания на взволнованные лица Чжэн Сяосюя и его сына. С большим аппетитом съел я японский обед, который отличался своеобразным вкусом, полюбовался видом вечернего города и в отличном расположении духа лег спать.
Только утром следующего дня я понял, что и на этот раз радость моя была преждевременной.
После утреннего туалета я вызвал к себе Ци Цзичжуна и сказал, что хотел бы немного пройтись и осмотреть окрестности.
- Это невозможно, не выпускают! — сказал Ци Цзичжун, нахмурив брови.
— Почему? — удивился я. — Кто сказал? Пойди вниз, узнай!
— Даже вниз нельзя!
Только теперь я понял, что отель изолирован. В него не только никого не пускали, но и тем, кто в нем жил, не разрешалось подниматься на второй этаж (где находился только я и мое окружение). Особенно было непонятно, почему даже нам не разрешалось спускаться вниз. Я послал за Ло Чжэньюем, но никто не знал, где он. Чжэн Сяосюй и Чжэн Чуй были разгневаны и просили меня потребовать от японцев объяснения. Главными среди японцев здесь были Каеисуми и Амакасу. Когда Ци Цзичжун привел Каеисуми, тот, мило улыбаясь, сказал по-китайски с акцентом:
— Это для безопасности императора Сюаньтуна.
— До каких пор мы будем здесь находиться? — спросил Чжэн Сяосюй.
— Это следует спросить у полковника Итагаки.
— А где же Си Ся? Ло Чжэньюй говорил, что нас встретит Си Ся и будет сопровождать до Фэнтяня.
— Это тоже нужно спросить у полковника Итагаки.
— А где Ло Чжэньюй? — спросил Чжэн Чуй.
— Он поехал в Шэньян к полковнику Итагаки, чтобы обсудить вопрос о новом государстве. Когда будет достигнута договоренность, они сразу же пригласят императора Сюаньтуна.
Это было весьма странно. Ведь в Тяньцзине Доихара и Си Ся уверяли меня, что все уже решено и лишь ждут моего приезда, а сейчас Каеисуми говорит, что вопрос только еще обсуждается. Как объяснить все это? Я задал ему этот вопрос, и Каеисуми ответил очень сбивчиво: