В Далицзыгоу находилась угольная шахта, расположенная у подножия горы и отделявшаяся от Кореи лишь рекой. Я прибыл гуда 13 августа и поселился в квартире японского директора шахты, а еще через два тревожных дня Япония объявила о своей капитуляции. Ёсиока сказал мне:
— Его величество император Японии объявил капитуляцию. Американское правительство уже дало гарантию сохранения титула его величества и его безопасности.
Я сразу же упал на колени и, отбив несколько поклонов, проговорил:
— Благодарю Небо, которое охраняет покой его императорского величества.
Затем Ёсиока с грустью сказал, что командование связалось с Токио и мне предписано выехать в Японию.
— Но, — заметил он, — его величество император Японии не может дать вашему величеству полную гарантию безопасности. Это зависит от союзников.
Я считал, что смерть уже звала меня к себе.
Однако оставалось разыграть еще один спектакль. Ко мне пришли Чжан Цзинхуэй, Такэбе Токудзо, министры, советники и принесли Манифест отречения, составленный японским синологом Сато. Стоя перед группой теперь уже бывших министров и советников, я прочитал его. Точно уже не помню подробного содержания этого шестого своего манифеста, помню только, как Хасимото с горькой усмешкой вычеркнул из манифеста фразу, восхвалявшую японского императора и освященное покровительство богини солнца, — фразу, обязательно присутствовавшую во всех предыдущих манифестах.
Хасимото раньше был командующим дивизией японской дворцовой охраны, а затем президентом Палаты церемоний Маньчжоу-Го, ответственным за охрану священных предметов.
Если бы в то время я знал, что мое положение будет даже хуже, чем у Чжан Цзинхуэя и его группы, я переживал бы еще больше. Одновременно с решением отправить меня в Токио было намечено послать Чжан Цзинхуэя и Такэбе обратно в Чанчунь, чтобы сделать кое-какие приготовления. Когда Чжан Цзинхуэй вернулся в Чанчунь, он связался по радио с Чан Кайши, находившимся в Чунцине, объявил о создании Комитета по охране общественного порядка и приготовился встречать армию Чан Кайши. Они намеревались до прибытия Советской армии превратиться в представителей Китайской республики. Однако они не ожидали, что советские войска прибудут так скоро и что объединенная антияпонская армия под руководством Коммунистической партии Китая подойдет к городу, разбивая на своем пути остатки японских отрядов. Когда войска Советской армии прибыли в Чанчунь, командующий советскими войсками сказал им:
— Ждите приказа.
Чжан Цзинхуэй и его люди решили, что комитет их признан, и возложили теперь свои надежды на Советский Союз. На следующий день все марионеточные министры и чиновники явились по приглашению в штаб Советской армии, ожидая дальнейших поручений советского командования. Неожиданно для всех советский офицер сказал:
— Все пришли? Хорошо. Вас отправят самолетом в Советский Союз!
16 августа японцы узнали, что в Чанчуне произошло столкновение дворцовой охраны с японской армией, поэтому моя личная охрана была разоружена. В это время Ёсиока сообщил, что я должен ехать в Японию завтра. Я, конечно, закивал и попытался изобразить радость на лице.
Ёсиока предложил мне выбрать несколько сопровождающих, потому что самолет маленький и многих взять не сможет. Я выбрал Пу Цзе, мужей двух сестер, трех племянников, врача и приближенного слугу — "большого" Ли. Моя наложница, рыдая, спросила меня:
— А что же будет со мной?
Я сказал:
— Самолет слишком мал. Вы поедете поездом!
— А поездом можно доехать до Японии?
— Конечно, можно, — не колеблясь ответил я.
Я был слишком занят спасением своей собственной жизни, и мне некогда было думать, будет поезд или нет.
Первая посадка самолета намечалась в Шэньяне, где мы должны были пересесть на большой самолет. Из Тунхуа вместе со мной летели Ёсиока, Хасимото, Пу Цзе и один японец, отвечавший за "священные предметы". Остальные вместе с японскими жандармами летели в другом самолете. В одиннадцать часов утра мы приземлились на шэньянском аэродроме и направились в аэровокзал ждать другой самолет.
Вскоре до нас донесся мощный гул самолетов. Оказалось, что это приземлились советские самолеты. Из них быстро высадились отряды советских автоматчиков, которые немедленно разоружили японских солдат. Прошло немного времени, и весь аэродром был заполнен советскими войсками. Это были войска, которые прибыли принимать капитуляцию.