Вскоре после моего прибытия в дворцовый зал Янсиньдянь появился и Чжан Сюнь. Я сидел на троне, а он стоял передо мной на коленях и отбивал земные поклоны.
Указав на стоящий сбоку стул, я велел ему сесть (в это время во дворце уже не действовало правило, по которому чиновники должны были говорить стоя на коленях). В знак благодарности Чжан Сюнь отбил еще один поклон, а затем сел на стул. Помня о советах наставников, я расспросил его о военных делах в Сюйчжоу и Яньчжоу, но не вслушивался, что он отвечал. Меня несколько разочаровала внешность этого "верного слуги". На нем были надеты куртка и халат из тонкого шелка, лицо его было румяным и красным, и вообще он казался весьма полным. Я обратил внимание на его косу. Он действительно носил ее.
Затем Чжан Сюнь стал, как и предсказывал наставник Чэнь, восхвалять меня.
— Ваше величество поистине мудр! — сказал он.
— Мне еще до этого далеко, — ответил я. — Я молод и знаю еще очень мало.
— Император Шэнцзу (Канси) вступил на престол, когда ему было только шесть лет.
Аудиенция длилась не дольше обычной. Пробыв пять-шесть минут, Чжан Сюнь удалился. Я не был им особенно восхищен, так как мне показалось, что говорил он грубовато и, вероятно, не мог бы сравниться с Цзэн Гофанем. Однако, придя на следующий день, Чэнь Баошэнь и Лян Динфэнь, сияя улыбками, сказали, что Чжан Сюнь похвалил меня за ум и скромность, и я был польщен. Я даже не задумался над тем, почему Чжан Сюнь прибыл на аудиенцию и почему встрече с ним наставники радовались больше, чем встрече с Лу Жунтином, а Департамент двора одарил его более богатыми подарками, чем Лу Жунтина, и с какой целью императорские наложницы организовывали банкет. Мне и в голову не пришло подумать обо всем этом.
Спустя полмесяца во дворце Юйцингун появились вместе три моих наставника: Чэнь Баошэнь, Лян Динфэнь и Чжу Ифань. Вид их был очень серьезен. Как всегда, первым заговорил наставник Чэнь:
— Чжан Сюнь пришел с утра…
— Он вновь пришел засвидетельствовать свое почтение?..
— Нет. Все приготовления закончены, все улажено. Он пришел, чтобы возвратить вашему величеству власть и реставрировать великую Цинскую династию!
Увидев, что я оторопел, Чэнь Баошэнь поспешил сказать:
— Ваше величество должны дать согласие Чжан Сюню. Это нужно народу. Небо последовало желанию народа…
Эти внезапные добрые вести ошеломили меня, и я уставился на него, надеясь, что он еще что-нибудь скажет. Ведь я совершенно не знал, как мне следует вести себя, когда мне предложат вновь стать настоящим императором.
— Много говорить с Чжан Сюнем не стоит. Дайте согласие, и все, — сказал наставник Чэнь. — Однако не соглашайтесь сразу. Сначала откажитесь, а потом скажите: раз так, то я постараюсь это сделать.
Я вернулся в палату Янсиньдянь и снова принял Чжан Сюня. На этот раз все, что говорил Чжан Сюнь, почти совпадало с тем, что было написано на прошении о реставрации монархии:
— Императрица Лун Юн, будучи не в состоянии ради благополучия одной семьи нанести ущерб народу, отдала приказ установить республику. Кто же мог знать, что получится так плохо для народа… Республика не подходит для нашей страны. Лишь реставрация вашего величества сможет спасти народ…
Когда он кончил, я сказал, что еще слишком молод, у меня нет ни таланта, ни добродетели и потому я не могу принять такую ответственность. Он похвалил меня и вновь повторил историю о том, как император Канси в шестилетнем возрасте стал императором. Его бормотание я внезапно прервал вопросом:
— А как же быть с президентом? Дать ему льготы или как?