— Щедрое подношение. И битва кровавая. Я доволен, смертные.
Лица всех троих вытянулись, едва заслышав голос, который просто не мог принадлежать смертному. Сильный, пробирающий до костей, словно ледяной ветер. Заставляющий душу трепетать в ужасе.
Кровь в чане запузырилась, пришла в движение и из нее вырос силуэт высокого сильного мужчины.
— Арес! — ахнул Диамед и упал ниц. Однако маги не спешили последовать его примеру. Девушка посмотрела на парня, дождалась едва заметного кивка и только после этого оба преклонили колена.
— Дерзкие. Люблю таких. — усмехнулся бог. — У меня только один вопрос к вам, смертные. Зачем Спарта плодит себе новых врагов, когда есть старый и непокоренный? Подумайте над этой волей Олимпа, после того, как Аттика подчинится вашей власти. И не разочаруйте меня!
Джамал почувствовал, что божественная, неизмеримо могущественная сущность ушла. Сразу же пропало ощущение, словно на плечи давит бетонная плита, а в висках бьет набат.
— О каких таких старых врагах сказал этот?...
Диомед выпучил глаза:
— Не этот, а сам Арес! Бог войны почтил нас своим советом!
— И все таки — что за старый враг?
Царь Спарты посмотрел на мага, словно видел впервые:
— Крит.
Глава 12. Инженерная мысль и встреча дорогих гостей
Агатон не обманул — войско минотавров, в котором, по моим прикидкам, было около тысячи воинов, выдвинулось в сторону Кносса на следующий день почти сразу после рассвета. Я предварительно связался с Феодором, получил заверения, что в городе спокойно и все готово для приема дорогих гостей и союзников. Тем не менее минотавры сочли нелишним выслать вперед авангард из десяти бойцов. На всякий случай. И я мысленно полностью поддержал это решение. Пиролат вроде как союзник, но полного доверия к нему нет. Не заслужил еще.
Единственным неожиданным сюрпризом стало то, что сам Старейшина с войском не отправился.
— Совет никогда не участвует в войнах, Муилан. Таков закон. На это есть военачальники. Поверь, Актеон прекрасно справится — я лично занимался его обучением.
В голосе старого минотавра явственно слышалось огорчение от того, что он лично не может участвовать в походе, а также тревога за сына.
— Не сочти за дерзость, Старейшина, но как ты мог научить его командовать войском, если сам сказал, что члены Совета не участвуют в военных авантюрах? — я постарался поубавить скепсис в голосе.
Но реакция старого минотавра меня удивила. Он расхохотался, а когда чуть чуть успокоился, то ответил:
— А как, ты думаешь, становятся Старейшинами?
Ответа на этот вопрос я не знал, но быстро понял, куда он клонит:
— Судя по твоему ответу, явно не через постель. В Совет вхожи те, кто смог проявить себя на военном или хозяйственном поприще?
— Не «или», а «и». Но суть ты уловил правильно. — посерьезнев, Агатон добавил, — но я все же прошуу тебя — присматривай за моим сыном. Он молод и склонен к суумасбродным поступкам.
— Актеон мой друг. Я бы присмотрел за ним и без твоей просьбы.
— Спасибо! И желаю вам удачи!
Такое большое количество воинов при всем желании не могло передвигаться слишком быстро, да и не было в том необходимости, так что на дорогу я отводил практически весь день. Оставить аронхорса в Лабиринте я посчитал преступлением, так что сейчас единственный передвигался верхом, чуть сбоку от походной колонны. Поначалу я порывался отдать чудо-коня Лие, но та лишь усмехнулась и заверила, что ей не понадобятся постельный режим, покой и трехразовое питание. Сейчас девушка двигалась впереди, в компании Богомола, Анатола, Актеона и сатира.
Признаюсь честно, уснуть мне вчера удалось далеко не сразу. Разум оказался нокаутирован вестью о беременности ламии. Димитр полностью разделял мои переживания и пребывал в легкой прострации, ограничившись лишь фразой «Вот уж не думал, что стану папашей в двадцать лет». Я не счел нужным напоминать ему, что папашей стану я, а не он, тем более что доля правды в его словах присутствует — тело все таки его, да и разум никуда не делся.
Меня очень терзал вопрос — кто же в итоге родится? Димитр как-то рассказывал, что у ламий рождаются исключительно девочки и обязательно с проклятием, которое преследует этот род уже тьма знает сколько времени. Но ведь я-то маг! Тем более Истинный — потомок тех людей, которые отобрали у богов эксклюзивные права на чудеса. Значит ли это, что ребенок унаследует эту особенность?