Сергей воспитывался в семье старшего брата, слушался его беспрекословно, но в последнее время начал все больше отдаляться от него. Надоели стоны Никиты по поводу конфискованного мотоцикла и коровы, бесконечные разговоры о том, что Валюха (она на шесть лет моложе мужа), пока он сидит, найдет хахаля, и пойдет тогда прахом все немалое хозяйство. Еще возмущало Сергея полное равнодушие Никиты к событиям, происходящим на фронте. Он догадывался, что брат хоть и боится прихода немцев (как они себя поведут — неизвестно), но в то же время втайне ждет их.
— Охо-хо-хо, — зевнул Гусь. — Вот холодина. Водки бы щас грамм по двести на рыло, а?
— Можно, — согласился Андрей. — А насчет того, чтобы оружие бросить да по одному разбегаться — это не пойдет. Немец через неделю до Урала дойдет, если все так рассуждать будут. Понадобится — станем пробиваться. Под немцем жизни не будет. Сегодня видели, что они с нашими делают...
Утром, еще больше измученные, побрели дальше. Дождь продолжал идти. От мокрой, холодной одежды бил озноб, не согревала даже быстрая ходьба. Коробков сильно кашлял, Сергей Болдырев, хоть и жаловался, но шел, держась за плечо брата.
Торопливо и вдруг заявила о себе первая военная осень, хотя шел только третий ее день. Конечно, будет еще впереди почти летнее тепло и погожее бабье лето с золотистыми паутинками в прозрачном нагретом воздухе. Но сейчас тяжело провисли над вершинами сосен влажные облака и сыпали вниз частым мелким дождиком. Капли воды монотонно шуршали о мох, о прелую многолетнюю хвою, напитывая ее хлюпающей по ногам влагой.
Переходя грейдер, увидели еще раз жуткую работу немецких летчиков. В кювете, задрав вверх копыта, лежала лошадь с разорванным брюхом, чуть подальше — искореженные остатки полуторки и обгоревший труп возле колес. Все вокруг изрыто воронками, заполненными мутной водой. Поодаль стояли еще несколько разбитых автомашин с распахнутыми дверками. В кабине одной из них копались двое. Это оказались красноармейцы из попавшей в окружение части. Андрея и Рогозина, подошедших к ним, они встретили настороженно. Неохотно сообщили, что немец прет сплошь на танках и автомобилях. Батальон их был рассеян два дня назад, и где сейчас остальные, один бог знает. В разбитых машинах они искали еду, а винтовки утопили, когда переплывали вчера через речку. Рассказывал высокий боец с длинным унылым лицом и в наброшенной на плечи офицерской плащ-палатке. Второй, обросший густой щетиной, в мокрой гимнастерке со споротыми петлицами, молчал, искоса поглядывая на Свиридова.
— Нашли что-нибудь? — спросил Андрей.
— Вот...
Высокий протянул ладонь, на которой лежала мятая консервная банка.
— И все?
— Тут до нас желающих, знаете, сколько было!
— Немцев сегодня не видели?
— Видели, — ответил красноармеец со споротыми петлицами. — Немцы везде сейчас. Это наших не видно. Бродим по лесам как волки.
— Петлицы почему сорвали, товарищ боец?
— А-а-а, — морщась, безнадежно махнул рукой красноармеец. — Тут от армии пух и перья летят, а вы про петлицы. За ветку, наверное, зацепил.
— Винтовки утопили, петлицы сорвали. С фашистом чем воевать будете, или в кустах собрались отсиживаться?
— Эх, вояки, мать вашу! — выругался Рогозин. — Глядеть на вас не хочется!
— Мы пойдем, товарищ лейтенант, — продолжая крутить в руках консервную банку, сказал высокий красноармеец. — И вы здесь долго не стойте, немцы по этой дороге иногда проезжают.
— Куда пойдете?
— Туда, — неопределенно показал он в сторону леса. — Своих искать...
— Дадут они вам за утерянное оружие!
Оба бойца, скользя по размытой земле, торопливо зашагали прочь. Свиридов и Рогозин обшарили ближайшие несколько машин, но ни оружия, ни еды не обнаружили, а уходить дальше Андрей поостерегся — в любую минуту могли появиться немцы. Кроме того, остальные уже почти час ждали под дождем на опушке леса.
Гусю повезло больше. Он притащил полные карманы патронов, две шинельные скатки и ракетницу, правда, без ракет. Одну шинель Гусь отдал Сергею Болдыреву, вторую надел сам. Она была ему велика, рукава свисали до колен, но Гусь заявил, что обрезать не собирается — так теплее.
— На поляне пушка стоит, — со смехом сообщил он. — Маленькая такая и снаряды к ней. Может, захватим?