Глава 1.
...Кап... ...Кап... ...Кап...
Алые капли срываются вниз с острого кончика сталактита и падают в такое же алое озеро, от чего по зеркально ровной глади расходятся круги. Это озеро такое маленькое, что кругам хватает двух секунд, чтобы добраться до краёв и едва заметной волной выплеснуться на камни. Тем не менее, это озеро глубоко - взрослый человек нырнул бы в него с головой.
...Кап... ...Кап... ...Кап...
День за днём, год за годом алые капли падали в это озеро. Ручьи крови стекали сюда, и за долгое время они испещрили каменный пол, создав причудливую паутину.
...Кап...
Последняя капля так и не сорвалась вниз. Вопреки гравитации она поползла вверх, возвращаясь по своему следу.
Сталактит находился на нижней части каменного козырька, который нависал над озером крови. Капля обогнула край этого козырька и ползла уже по горизонтальной поверхности, возвращаясь к распластанному на камне телу.
Вырванные глаза, развороченная грудная клетка, превращённые в фарш внутренние органы - казалось, этот человек попал под камнепад. Трудно было поверить, что он сотворил такое с собой сам, собственными руками.
...Щёлк...
Под сводами тихой и тёмной пещеры этот щелчок казался громом.
С хрустом ребра встали на место. Кровавая каша отвратительно шевелилась, собирая воедино осколки костей, органы восстанавливались сами собой. Озеро внизу взбурлило, и кровь потянулась вверх, к телу, словно щупальце морского чудовища. Возле тела это щупальце распалось на сотни тонких нитей, которые вошли внутрь прямо через кожу, возобновляя ток крови по артериям и венам.
Человек сделал вдох и резко сел, распахнув глаза, будто проснулся от долгого кошмара.
На нём не было одежды - она давно уже растрепалась и распалась нитями. Его кожа, десятки лет не видевшая света, была до прозрачности бледной, а иссиня-черные волосы были как тень на фоне тьмы. Но самыми странными в его облике были глаза - синие и сияющие, словно два сапфира. Нечеловечески холодные глаза.
Объективно этот мужчина был очень красив. Даже не верилось, что он был всего лишь человеком.
Дрожащие пальцы сжались в кулак, неожиданно прочертив в камне глубокие борозды, словно они были когтями из острейшей стали. Бледное лицо исказилось в болезненной судороге, и тонкие сухие губы шевельнулись в беззвучном оглашении счёта.
10986. Именно столько раз он пытался себя убить.
Десять тысяч девятьсот восемьдесят шесть провалов.
Он мог бы заплакать, если бы давно не разучился это делать. Он устал. Устал от этого искусственного бессмертия, устал от тяжкого груза грехов на сердце.
Он давно жаждал смерти. Жаждал уйти туда, где были все когда-то дорогие ему существа.
Некромантия может многое. Создать идеального воина, задержать в умирающем теле душу и упокоить восставшую саму собой нежить. Однако ни один некромант не может вырвать душу из лап любого бога. Это непреложный закон мироздания. Если ты не успел - сумеешь оживить лишь тело, но это будет просто немертвое тело с заменителем разума.
Как бы хотел он быть обычным безмозглым зомби...
Как бы хотел он покинуть этот опостылевший мир!
Но ни один из богов не брал его в свою купель. Сами боги боялись такого существа, коим стал он, величайший в истории людей Мастер Некромантии.
Лицо человека вернулось к спокойному выражению и закаменело. Он будто расслабился, смирился. Только его глаза, сапфирово-синие, потухли, стали пустыми.
...Маленькие, детские ещё ладошки провели по черным волосам, притянули голову ближе к тощей груди, утопив в запахе молока и мёда, обняли за шею - уж куда дотянулись. Даже сидящим мужчина выглядел куда внушительнее девочки, из ниоткуда возникшей в пещере.
- Снова брался за эти бесполезные попытки? - в голосе девочки не было присущей детям звонкости, но была мягкость и глубина. Этот голос хотелось слушать вечно: он проливался на истерзанную душу целебным эликсиром.
- Мэва...
Мужчина молчал так долго, что почти разучился говорить. Его голос походил на шелест сухого тростника и треск сломанных веток: такой же сухой и усталый.
Девочка сияла мягким светом, так, как сияет луна на ночном небе. Она ступала босыми ногами по скалам, не обращая внимания на впивающиеся камешки. Ее серебристые волосы и белое, словно чистейший снег, платьице развевались на неощутимом ветру. Ни единого украшения не было на ней, но её небесно-голубые глаза были ярче любого из сокровищ мира.
Та, что может протянуть руку помощи любому чудовищу и удержать на краю Бездны, не давая скатиться в окончательное безумие. Ничего не требующая взамен, искренняя и невинная, словно само Небо.