- Ну что ж, - сказал Волк рассудительно. - Но скажи мне, товарищ Колесников, почему именно мне выпала эта честь? Ты же знаешь, в последнее время я болел и еще не совсем в форме.
Колесников прищурился, погладил ладонью папку с бумагами, как будто оттуда доставал аргументы, и ответил:
- Как хочешь, понимай мои слова, а твоя болезнь, Петр, сыграла здесь положительную роль. С марта тебя не было в Киеве. Так?
- Ну, да. После того, как прикрыли Казачий совет, гонялся за бандой Трейки, сильно простудился, с воспалением легких лежал в уманской больнице.
- Вот и хорошо, - оживился Колесников. - Никто тебя в Елизаветинской не видел и вполне вероятно, что твои, так сказать, древние сообщники думают, что прапорщик Петр Вовк арестован вместе с другими контриками. И мы эту версию не отбрасываем. Тебя могли действительно арестовать, но отделался условным наказанием убежал. Или скрывался где-то на хуторах или на конспиративной квартире в Киеве, которую чекисты так и не нашли. А теперь нащупываешь старые связи, хочешь связать разорванную веревку крепким узлом.
- Хотите, чтобы я снова стал прапорщиком ?
- Такая задача, Петр.
- Однако в Киеве я не знаю никого из петлюровцев. Всех, с кем познакомился, арестованы в марте. А телеграмма гласит: шпионское гнездо именно в Киеве, в военном округе.
- Здесь, - вздохнул Колесников. - Однако выходить на них надо кружным путем, издалека, сам понимаешь, они по лезвию ходят и знают, что их ждет в случае провала. Прежде чем допустить в свой круг, ощупают, обнюхают, даже попробуют на вкус... Следует сделать так, чтобы не ты на них, а они на тебя вышли, то есть нить следует прясть акуратно и в то же время не теряя ее. Мы не можем допустить, чтобы наши военные тайны и дальше становились известны врагам.
- Не можем, просто не имеем права на такое, - кивнул Вовк. - Однако нет уверенности, что удастся зацепиться. Да и с чего начинать?
- Поедешь в Насташки, - предложил Колесников, - у тебя крепкий фундамент. Оттуда выходил на Якубовича и Восьмой повстанческий район петлюровцев, там тебя знают и должны доверять. Я так думаю: любая киевская контрреволюционная организация или ячейка должна искать поддержки на селе. Без кулаков все их программы и планы мертвы. Не могу утверждать, что именно в Тараще или в Насташке есть люди, которые поддерживают связь с Киевом, может, зацепишься только за какое-то одно звено цепи - и то успех. А уже от этого звена, вероятно, удастся дотянуться до другой...
- Мы планируем, а на самом деле... После разгрома Казачьего совета кулачье сидит тихо. И почти все банды ликвидированы. Видимо, потрачу я только зря время в Тараще и Насташке, но сами говорите - военные тайны за границу идут...
Колесников снисходительно улыбнулся.
- Думаешь, тебя одного в это дело запустили?
- Наивно было бы думать так...
- Так. Ищем подходы к шпиону с разных сторон, но тебе всего этого знать не надо.
- Когда выезжать? - Спросил Вовк.
- Завтра. Сейчас я пришлю сюда Сизова, отработаете твою легенду. Как избежал ареста, где скрывался, одно слово - чтобы не вызывать никаких сомнений. А ты здесь наслаждайся, - кивнул на диван, застеленный грубым солдатским одеялом. - Завидую, я бы не отказался поспать минут триста.
Петр действительно растянулся на диване, надеясь воспользоваться добрым советом, но сон не шел. Вспоминал, как преследовали Трейку, - тот крутился как уж, по хуторам, все время ускользая из их рук без боя. Наконец удалось окружить банду в хуторе под Роско, но бандиты совершили отчаянное сопротивление: прижали их эскадрон к земле, отстреливаясь из двух пулеметов, и Трейку с десятком бандитов удалось прорвать оцепление. В этом бою Петр получил пулю в бедро - едва задела, фактически царапина, но, лежа на холодной земле, простудился и заболел.
Хлопнула дверь - пришел Сизов, сотрудник оперативно - секретной части. Снял фуражку, повесил на гвоздь у двери, неодобрительно посмотрел на Вовка.
- Вылеживаешься? - Спросил он.
- Приказано отдыхать.
- Давай, - снисходительно согласился Сизов. - Завтра времени на это уже не получишь. Я здесь некоторые бумажки прихватил, сейчас мы вместе на них посмотрим и выработаем правильную линию - как обвести контриков вокруг пальца, то есть заморочить им голову. А вечером придет товарищ Колесников, с ним и согласуем.
Но Колесников в это время сидел в своем маленьком темноватом кабинете и слушал дежурного по ГПУ. Тот стоял на пороге и докладывал:
- Пришел какой-то гражданин Яновский. Говорит, бывший полковник, как офицер не зарегистрирован, следовательно, скрывался от Советской власти, а теперь надумал - кажется. Хочет поговорить с начальством, заместителя председателя ГПУ товарища Горожанина вызвали в губном, я решил, что вы можете с этим контриком поговорить.