Там торжественно ожидали уже Иорга. На месте казни находились все те, которые совсем недавно так искренно приходили в отчаяние по поводу стеснения его дыхательных путей. Был также и президент. Торжественно он подвел к преступнику господина, одетого во все черное. Это был тот самый господин, которого Иорг недружелюбно оттолкнул от себя во время его посещения, бросив ему глупую фразу: „Вы для меня ничто!“
Тогда, когда рыбья косточка торчала в горле у Иорга, президент с отчаянием восклицал:
— Несчастный задыхается, ему надо дать возможность вздохнуть, во что бы то ни стало!
Теперь же он распорядился, обращаясь к палачу:
— Сделайте свое дело, как следует! Сразу прекратите всякий приток воздуха.
Иорг покачал только головой, как будто он совершенно не был в состоянии понять некоторых вещей.
И палач сделал так, как ему было приказано. Ведь лишение людей воздуха было его профессией.
Присутствовавший тюремный врач дважды исследовал качавшегося на веревке Иорга, как будто он не знал, чего ему не хватает; но он не вынул его из петли и только сердился, что сердце никак не хочет перестать биться. Удивительный врач... не правда ли?
Затем, когда все благополучно пришло к концу, тюремный священник — исключая философского, на месте казни были официально представлены все факультеты — прочел обычное „Отче наш“. И когда он произносил: „и остави нам долги наша, яко и мы оставляем должником нашим“, по Иоргу, хотя он и был уже мертв, еще раз пробежала судорога.
Счет специалиста по горловым болезням за удачное сечение дыхательнаго горла и счет палача за выполненную операцию лишения человека воздуха поступили одновременно на утверждение высшаго начальства, и оба требования были точно и одновременно удовлетворены.