— Любить тебя, — продолжает она вместо меня. — Не перестану. — Встретившись со мною взглядом, говорит она.
Я улыбаюсь снова, но чувствую приступ боли.
— Ты должна, — выдыхаю я. — Даже если не смогу таким остаться, я попробовал… каково это чувствовать что-то такое… глубокое. Я мог бы существовать вечно и никогда не знать, чего мне не хватало. Ты сделала это для меня. Но теперь мне нужно выполнять свою работу. — Чувствую, как все внутри меня напряглось, и я не могу смотреть ей в глаза. — Я пытался придумать, что бы такое сказать и ты возненавидела бы меня.
— Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя, — я слышу тревогу в ее голосе, и это подтверждает то, что я уже знаю. Нет никакого выхода из этого, чтобы не было больно обоим.
Вместо того, чтобы следовать своим инстинктам — своему сердцу — и утешать ее, я, наконец, сделал то, что должен был сделать с самого начала. Я делаю шаг назад.
— Это зашло слишком далеко. — Я качаю головой и смотрю на Небеса. — Небеса, помогите мне, я позволил этому длиться слишком долго.
Она делает шаг навстречу мне, но я отступаю на шаг назад. Ее губы сжимаются в линию, когда она смотрит мне в глаза. Наконец, она сглатывает и кивает.
— Мне очень жаль, Гейб. Я никогда не хотела, чтобы это произошло.
Наблюдая, как она борется со слезами, в моем горле образовался ком. После нескольких ударов моего сердца, она подходит ближе и обнимает меня за талию, и в этот момент я не отступаю, потому как понимаю — это все.
Фрэнни прижимается лбом к моей груди.
— Ты так много значишь для меня, а я была так несправедлива по отношению к тебе. — Подняв голову, она смотрит на дом. Не могу удержаться и проскальзываю в ее сознание и нахожу там то, что и сам прекрасно знал. Там Люк. Она очень сильно любит его. Он для нее все.
Сжав ее руку, я целую ее в лоб, после чего она поворачивается в направлении дома и исчезает за дверью.
— Прощай, Фрэнни, — шепчу ей вслед.
Я наблюдаю за тенями, движущимися за окном. Гейб дежурит сегодня ночью на улице. Насколько спокойнее становится, наблюдая, как он проходит мимо каждые несколько минут.
Я потираю пульсирующие виски. Я была эгоисткой. После всех моих обещаний о том, что никогда не захочу его, я изменила его. Все, о чем могу думать — как подвергла его опасности. У него еще остались его Силы?
Ложусь на спину и смотрю в потолок, беспокоясь о Гейбе, Люке, Мэтте, моей семье. Мне нужно добраться домой. Мне нужно увидеть, что все в порядке. Гейб сказал, что Мэгги и Грейс могут защитить себя, и часть меня чувствует себя намного легче, зная, что я не единственная такая в моей семье. Но большая часть меня боится за них. Я не знаю, каковы способности Мэгги и Грейс, но боюсь, что Небеса или Ад, или еще хуже и те и другие вдруг решат, что они им нужны. Я содрогаюсь от одной мысли о том, как изменилась моя жизнь после появления в ней Люка, который намеревался пометить мою душу.
Мгновенная вспышка гнева сменяется другими чувствами. Более глубокими. Это была не его вина. Он просто делал свою работу — единственную работу, которую он когда-либо знал.
И он делал это для Люцифера.
Мне никак не удается справиться с противоречивыми чувствами.
Люцифер начинал, как ангел. Он не всегда был плохим. Возможно, он даже был когда-то хорошим. И теперь он хочет вернуться, и может быть, у меня получится помочь ему.
Когда я о Нем думаю, кулон начинает пульсировать и гореть на моей коже. Я тяну его за ремешок и всматриваюсь на пульсирующее красное свечение.
«Я сделал это для тебя».
Перебираю кулон между пальцами, как счастливый пенни, и замечаю, как увядает красное свечение. Крепко сжав его в ладони, чувствовать его пульсацию.
Люк сказал, что Люцифер не откажется от своей власти, и Гейб не кажется таким уж уверенным. Глупо было думать, что это мое предназначение? Он пытается манипулировать мной? Эта моя глупая сила — самая разочаровывающая вещь во Вселенной. Она работает только в одну сторону. Если я могу манипулировать мыслями смертных и других, не было бы целесообразно, если бы я могла сперва их прочитать? Есть несколько мыслей, которые я бы хотела прочитать прямо сейчас.
Например, Люка.
Я могу представить его на диване. Уверена, он не спит, хотя я также уверена, что он нуждается во сне после «головной боли», которую я им устроила за последние тридцать часов.