– Я слышал об этом человеке. Он приложил немало усилий, чтобы погубить американское телевидение. – Чиун взял бумагу, ручку и, подойдя к Римо, положил и то и другое ему на живот. – Сейчас я продиктую письмо, – сказал он.
Римо издал звук, похожий на рычание, а Чиун опустился на коврик в позе лотоса.
– Ты готов? – спросил Мастер Синанджу.
– Готов, – буркнул Римо.
Чиун прикрыл глаза и положил ладони на колени.
– Дорогой Норман Лир, Норман Лир, – произнес он. – Берегись! Подпись: Чиун.
Римо выждал паузу, затем спросил:
– «Искренне Ваш» добавлять не будем?
– Я завтра проверю, все ли там верно, а потом ты его отправишь, – сказал Чиун и, сидя с прямой спиной на соломенном коврике, погрузился в первую стадию сна.
Зазвонил телефон. Римо задумался, не ему ли звонят. Слишком много телефонных звонков раздавалось ночью. Римо слышал их через стены. Он также слышал, как пробирается где-то между стен мышь, совершая марш-бросок по внутренностям здания. За мышкой никто не гнался, потому что других звуков Римо не услышал.
В ночи раздавалось немало разных звуков. Полной тишины не бывает. Для Римо вот уже десять лет не существовало такого понятия, как тишина. Любители мяса и воины спят, отключив мозги. Но это не сон, а потеря сознания. Настоящий сон дает отдых голове и телу, позволяет быть в курсе того, что происходит вокруг. Такой сон отключает сознание не более, чем отключает дыхание. Да и зачем такое отключение?
Первобытные люди, возможно, так и спали. Но их потомки устроены по-другому. Большинство из них спят как бревна. Но, как учил Чиун, позволять себе такой сон означало просто-напросто умереть раньше срока. А потому Римо слышал во сне все, что происходило вокруг. Это все равно как слышать музыку за стеной. Он слышал все, но не принимал участия. Итак, зазвонил телефон. И когда Римо понял, что он звонит слишком громко, а стало быть, не за стеной, а в этой комнате, то встал и снял трубку.
Поднося трубку к уху, услышал, как забормотал Чиун:
– Неужели этот чертов телефон должен звонить час, прежде чем ты пошевелишься?
– Спокойствие, папочка, – отозвался Римо. – Алло! – рявкнул он в трубку.
– Это я, – услышал он едкий голос, от которого у него зачесались барабанные перепонки.
– Поздравляю, Смитти! Вы хотите пожелать мне спокойной ночи?
Доктор Харолд Смит был явно разочарован.
– Я звоню достаточно рано, и ваша ирония неуместна.
– Отдел иронии фирмы КЮРЕ работает круглосуточно. Звоните завтра в то же время – и результат будет точно такой же.
– Хватит, – перебил Римо Смит. – Ну, что, вы навели порядок в купле-продаже известного вам товара?
– Надеюсь.
– Где коммерсант?
– Не важно. Главное, работа сделана.
– Отлично, у меня для вас новое задание.
– Что на этот раз? – осведомился Римо. Опять поспать не удастся. – Ну, кого надо пристукнуть?
– Это не телефонный разговор, – отрезал Смит – Встречаемся через двадцать минут в кафе на улице с северной стороны отеля.
Раздался щелчок, потом в трубке послышались гудки, в которых, Римо был готов поклясться на Библии, слышался отчетливый французский акцент.
– Это звонил безумный лунатик Смит? – осведомился Чиун, по-прежнему сидевший на коврике в позе лотоса.
– Кто еще может звонить в такое время?
– Отлично. Мне с ним надо поговорить.
– Если так, то почему же ты не снял трубку?
– Потому что это дело обслуживающего персонала, – сказал Чиун. – Ты отправил?
– Что именно?
– Мое послание Норману Лиру, Норману Лиру, – пояснил Чиун.
– Папочка, но я только что встал.
– На тебя нельзя ни в чем положиться! Тебе следовало уже давно отослать письмо. Тот, кто ждет, прождет целую вечность.
– «Кто рано ложится и рано встает здоровье, богатство и ум сбережет», как гласит пословица! Кстати где тут север?
Харолд Смит, директор КЮРЕ, сидел в бистро меж весело чирикающих, пестро одетых французов, словно сыч на приеме с коктейлями.
Когда Римо опустился на стул напротив Смита, то заметил, что тот был одет в серый костюм и черный жилет. И еще на нем был действовавший Римо на нервы дартмутский галстук. Шли годы, кто-то умирал, кто-то продолжал жить себе припеваючи, но Харолд Смит и его костюм не менялись.
Чиун занял позицию за соседним, таким же белым, столиком, который, к счастью, не был никем занят, и Чиуну не пришлось заниматься принудительной эвакуацией. Посетители косились на странное трио, а один молодой человек счел, что Чиун – звезда азиатской эстрады, прибывшая в Париж на рок-концерт.
Официанты, впрочем, уже видели трио раньше. Тот, что постарше, в костюме двадцатилетней давности, смахивал на продюсера. Худой, в черной тенниске походил на режиссера. Кореец сидел за столом с таким видом, словно ему принадлежал весь ресторан. Поэтому он скорее всего был актером, приглашенным на роль Чарли Чэна или Фу Манчу, а может, и кого-то другого. Короче, это приехала очередная идиотская американская съемочная группа.