Дома обстановка абсолютно не менялась. Тихо прошла мимо мирно спящей, не в трезвом состоянии матери. Зашла в ее комнату и распахнула большой шкаф. Среди наброшенного уже, а не как раньше аккуратно сложенного белья, откопала несколько платьев. В голову сразу ударили теплые воспоминания. Как раньше, когда я оставалась дома одна, точно так же пробиралась в родительскую спальню и мерила мамины платья, украшения, туфли. Когда то это все имело свое место в жизни родительницы, а теперь пылиться в шкафу.
Долго выбирать не пришлось. Теперь, то самое легкое бежевое платье на бретелях, о котором я мечтала в детстве, сидело на мне идеально, подчеркивая фигуру. Несколько раз покрутилась перед зеркалом и замерла. Теперь под единственным светом торшера, были видны лишь разбушевавшиеся огоньки в моих глазах.
Спустя два дня.
На удивление, я вообще не волновалась перед предстоящим вечером. В спокойствии собралась, накрутила небольшие локоны, слегка нанесла макияж. Теперь, в отражении зеркала я видела уверенную в себе девушку, которая слегла задрала подбородок и не выглядела поникшей, как всегда.
Перед самым входом в банкетный зал я узнала, что Алина не придет. Здесь моя самоуверенность немного пошатнулась, потому что я надеялась на взаимную поддержку, так как знала, что для нее это будет нелегко, как и для меня. Она накатала мне целый текст сообщения о том, что не уверена, что сможет отстоять время в таком обществе. Но уже поздно.
Расправив плечи, я все же переступила порог банкетного зала. Здесь было шикарно. Большое помещение было украшено в красно - золотистых тонах. На стенах сияли огоньки гирлянд, практически в самом центре стояла высокая и очень красиво наряженная ёлка. Так же в помещении играла живая и очень приятная музыка, которая разливалась по венам, как успокоительное.
Как оказалось, мои домыслы и страхи были совсем бредовыми. Люди, с которыми сегодня я разделяла праздник и веселье были очень приятными и приветливыми. Как выяснилось, в компании работали и молодые ребята, с которыми я быстро нашла общий язык. Мы веселились, танцевали и даже участвовали в каких то конкурсах.Постепенно напряжение покидало мое тело и к середине праздника я была полностью расслаблена, ровно до того момента, пока я не встретила их. Эти глаза, которые я узнаю из тысячи.
2.4
Прожигающий взгляд Вершинина, едва не делает во мне дыру. На мгновенье замираю и не могу отвести взгляд. Егор стоит у выхода в окружении Елены Александровны и еще нескольких взрослых. Весь такой разгоряченный, в красивом черном костюме, даже издалека замечаю, что несколько пуговиц на его белой рубашке расстегнуты.
Перед глазами мельчашат фигуры людей, но даже это не разрывает между нами зрительный контакт. Дыханье сперло, а на щеках кажется выступил румянец. После того случая с гонкой Вершинина еще долго не было в школе, а после возвращения он и вовсе обходил меня стороной.
— Кать, пошли танцевать, — кто то дернул меня за руку и повел в цент зала. Девчонки уже были на веселе, извивались под музыку и громко смеялись. Воспользовавшись тем, что меня никто не замечает, трусливо сбежала в уборную. Ополоснула лицо холодной водой и уперлась руками о раковину. Два с половиной месяца мне жилось прекрасно, без издевок Вершинина и нулевого внимания к своей персоне. Другие же одноклассники тоже перестали меня замечать, лишь изредка кидали колкие шутки. Первое время я ходила по струнке, прислушиваясь к окружающим. Честно, я ждала очередной подставы от Малова или же той же самой Маринки. Но ее не было. В какой то момент я даже облегченно выдохнула. Сегодня мы вновь встретились. В голове до сих пор стоял его взгляд. Хищный, прожигающий. Вот черт, расслабиться сегодня больше получится. Но ничего. Я не позволю Вершинину запороть этот классный вечер. Пулей вылетаю из уборной и летящей походкой несусь к столам с фужерами. Беру первую попавшуюся бутылку со стола и плескаю её содержимое в бокал, опусташаю его за секунду. Шампанское. Отлично. Последний раз алкоголь попадал в мой организм года два назад. Практически, в этот же самый день, только отмечала я его с семьей. Сильнее сжимаю горлышко бутылки и наливаю ещё. Не знаю, что мной руководит, но точно не здравый смысл. Я зла. Зла на Вершинина за то, что даже тут он не дает мне покоя, заставляя сердце биться сильнее. Правда не понимаю, почему?
— Алкоголизм в твоем возрасте, Лебедева, это страшно, — оборачиваюсь на голос. Егор Владиславович Вершинин собственной персоной. Нагло скользит по мне взглядом, от которого бегут мурашки по коже. Сразу хочется скрыться или вовсе накинуть на себя паранжу. Собравшись с силами, выпрямляю спину и натягиваю фальшивую улыбку.