Домой пришла без сил и сразу завалилась в кровать и уснула.
Вечером вернулась мама. Но не одна. Это я поняла по многочисленным голосам, которые доносились с коридора. С трудом разлепила глаза и потянулась за телефоном.
21 : 30
Голоса немного стихли, а это значит, что вся барикада ретировалась на кухню. Выпила таблетку и легла обратно в надежде уснуть. И кажется получилось.
Но по среди ночи все мои надежды рухнули.
Сквозь сон почувствовала чьи то руки, которые прикасались к моему лицу. Не совсем поняла что происходит. Из за жара галлюцинации или все же нет. С ужасом распахнула глаза и резко подскочила. — Что происходит? — Передо мной сидел взрослый бородатый мужчина, от которого за километр разило алкоголем. — Ну чего ты, красавица, я же не обижу тебя, — запинаясь говорил он. В сознании воротились мысли, ужасные картинки. Нет. Неужели я не закрылась? Мужчина медленно начал наступать, после чего стал распускать свои грязные руки.
— Нет, что вы делаете, хватит, — я извивалась как могла и кричала во всё горло, тело ужасно ныло и не только из за болезни.
— Да стой же ты, не ори. Ты конечно ни как твоя мамка, она более фигуристая, но на раз сойдет, — продолжал тот.
— Хватит, хватит, пожалуйста, — из глаз уже брызнули слезы. Каждый участок тела, который потрогал этот мерзкий тип, хотелось просто оттереть железной щеткой.
— Что здесь…, — в комнату вошла мать.
— Мам, мамочка, — хватка ослабла и я сразу кинулась на встречу маме в надежде защиты.
— Ах ты, шалава малолетняя, совсем ополоумела! — начала орать она. — Совсем нет мозгов и не стыдно.
— Мам, мамочка, ты что? Я же…я..
— Заткнись! — Громкий звон и боль, которая оглушила меня. Прикладываю ладонь к горящей щеке и медленно поворачиваю голову. Мама смотрит на меня презрительным взглядом, в котором нет даже нотки жалости. Быстро хватаю телефон с прикроватной тумбочки и выбегаю из комнаты. На спех засовываю ноги в ботинки, накидываю куртку и пулей вылетаю из квартиры. Уже в подъезде медленно скатываюсь по стене и начинаю рыдать в голос.
1.7
Больно. Очень больно. Сердце распирает от обиды и несправедливости. Хватаюсь за голову и тяну себя за волосы, дабы заглушить душевную боль физической. Мама не поверила. Она просто встала не на мою сторону, унизила и впервые подняла на меня руку. Папа. Где же ты, папа? Почему не защитишь свою дочь? Почему просто ушел, оставив меня мучаться и внутренне умирать?
Не знаю, сколько времени прошло, но я успокоилась или же просто выплакала все, что у меня было. Слезы словно закончились, но следы от них остались. Голова еще сильнее затрещала, зубы застучали от холода, а сердце отбивало трехскоростную чечетку.
— Дыши, Катя, дыши, — пыталась привести себя в чувства.Домой идти не могу. Не выдержу. Но куда еще? Друзей нет. Дома меня явно никто не желает видеть. Про бабушку даже и не вспоминаю, не хочу ее тревожить. Я буду страдать, но знать ей об этом нельзя. Это единственный мой родной человек, ее потерю я просто не переживу.
На ватных ногах пытаюсь встать, выходит не с первого раза. Наплевав на свое здоровье, которое и так меня подвело, блуждаю по улицам. Темным и холодным. Ужасный осенний ветер пробирается до самых костей. Накидываю на голову капюшон и обнимаю себя руками. Мне плохо. Кажется, еще чуть чуть и я упаду. Здраво мыслить совсем не получается.
— Так нельзя, — еле двигая губами, шепчу я и разворачиваюсь.
Примерно через двадцать минут я подхожу к районной больнице, куда обычно доставляют перепивших алкашей или конченных нариков. Буквально вваливаюсь в хол и падаю на колени. Тут же ко мне подбегает бабуля, которая дежурит на вахте.
— Помогите…..пожалуйста.
— Господи, девочка, что с тобой, ты вся белая. Врач, скорее, — последнее, что мне удастся услышать, прежде чем я отключаюсь.
Просыпаюсь от ужасной сухости во рту.
— Воды..воды, — не узнаю свой голос или же просто сознание отказывается принимать и слышать происходящее вокруг.
— Очнулась, милая, очнулась. Да, да сейчас, вот держи, осторожно, — перед глазами мелькает лишь белое пятно и слышен старенький хриплый голос, — как же ты, девочка? Как ты напугала нас.
Тело ужасно ломит, да так что любое шевеление превращается в пытку. Сознание плывет и я не понимаю. Где я? Что я?
— Отдыхай, милая, отдыхай, — чья то рука нежно проводит по моему лбу и я отключаюсь.