Я не знаю.
Но пока я жива... что ж, пожалуй, буду следовать тому незамысловатому уроку, которому научил меня этот мир.
И улыбнусь.
5. Мир Просветленный. К небесам
«Когда настанет твой час, сбрось оковы тела, дабы легким облачком устремиться в небеса...»
— Скорее, скорее! — Ти-Ла толкала меня в спину, чуть ли не упираясь туда лбом, пока я, такая неуклюжая, пыталась вскарабкаться по скалистой «лестнице», больше похожей на груду кое-как нагроможденных камней. Большая часть группы уже ушла вперед, втянув голову в плечи и стараясь не оборачиваться на отстающих, так что очень скоро мы с моей опекуншей оказались в гордом одиночестве.
— Скалы Томинако, какая же ты неповоротливая! — шипела драконица, помогая мне взобраться еще на пол-локтя выше (вам кажется, что это немного? Вы не видели, насколько отвесной была эта скала!). — Говорила же тебе, не надо ходить с нами!
— А что поделать, если мне интересно? — пришлось прибегнуть к стандартному способу уламывания небесных драконов — притвориться маленькой и глупой, после чего девять из десяти ящеров растекались сладкой лужицей, ибо к детенышам в горном племени отношение было крайне внимательное. Что, в общем-то, неудивительно — несмотря на срок жизни в пару сотен лет (примерно...), малыши у этого народа появлялись редко, и каждый новый дракончик становился неофициальным центром племени, объектом внимания всех без исключения самок и кое-кого из самцов.
С пухлым, крикливым и, что говорить, довольно страшненьким дракончиком первые десять лет (именно столько длился период младенчества) носились как со Священным писанием, так что малышня могла творить все, что ей в голову взбредет — дергать усы у стариков, играть священными камушками гадалок, строить из циновок «дом» посреди ущелья — взрослые реагировали на их выходки с титаническим спокойствием, и единственным «наказанием», что я от них видела, было встать и, стряхнув шалуна, перебраться на другое место. Признаться честно, меня такая система воспитания просто убивала — я с ужасом представляла, что может вырасти из подобного чуда, которому позволено абсолютно все (ну, разве что кроме опасных вещей... но и тут драконы отличились: если чадо подбиралось к костру или кипящему супу, наблюдавшая за ним мать, самое большее, осторожно отодвигала малыша хвостом, а куда чаще просто испуганно щелкала — и дракончик убирался сам), пока, наконец, мне не объяснили, что таков период «познания», когда ребенок только знакомится с окружающим миром.
После достижения десятилетнего возраста отношение взрослых резко менялось: начинался период «обучения», когда дракончик должен был понять свое место среди окружающих сородичей и начать сопоставлять свои поступки и реакцию других драконов. Никакой вседозволенности: если раньше малыш мог целыми днями забавляться, то теперь его не стеснялись нагружать работой — и, что самое удивительное, он делал ее с завидным рвением!
\Очевидно, свою роль играли браслеты — каждый дракон в племени носил определенное количество браслетов, причем все они были не просто украшением, а некими посланиями к окружающим, сообщавшими жизненно важную информацию о своем владельце. Так, например, младенцы носили только одну простую кожаную полоску вокруг левого запястья — «чистый» браслет, а вот отпраздновавшим десятилетие родители дарили уже украшение с одним узелком. Следующий по счету браслет дракончики уже плели сами — надевший его считался взрослым, становился полноправным членом племени и имел голос на общих собраниях, так что ничего удивительного, что подростки так стремились как можно скорее заработать право его получить!
Остальные браслеты уже мало относились к возрасту и скорее отражали положение дракона в племени (состоит ли пара в браке, есть ли у них дети, сколько отростков было на рогах первого убитого охотником прыгуна) или же просто свидетельствовали о настроении владельца или его желании запомнить какой-то приятный день из своей жизни, о котором не грешно будет вспомнить долгими зимними ночами. Браслеты передавались в качестве посланий, браслетами отмечали виноватых и отличившихся, браслеты носили малыши и совсем уже старые драконы — признаться, поначалу я совершенно обоснованно опасалась, что и за всю жизнь не запомню всех этих бесчисленных сочетаний, количеств рядов, цвета бусин, фактуры материала, узелков, раковин, перышек!..
Ну, впрочем, теперь я точно знаю, что означает совершенно белая полоса, лишенная каких-либо украшений.