— А? — ну точно, забыла... — Ой, нет-нет-нет, все в порядке! Просто Волна просила тебе передать, что у нее начала отставать чешуя, а это значит, что ... (я не стану пытаться это воспроизвести — язык драконов для меня сродни русалочьему) уже близко, и она подумала, что тебе захочется увидеть...
О Духи...
Вы хоть что-нибудь поняли из этого навала слов? Нет? Ну что ж, я поначалу тоже путалась. Взрослые-то драконы еще более-менее разборчиво изъяснялись, но малыши — о-о-о, это просто жуткий ужас! Энергия, с которой жили молодые драконы, буквально плескалась в каждом их движении, в каждом жесте, и даже просто стоять на месте — просто стоять! — для них было невыносимо: им нужно было идти, бежать, нестись сломя голову! Даже во время чтения свитков они не могли сидеть, как полагается, и когда я впервые увидела читающую Жемчужинку... скажем прямо: не шевелилась только ее голова. Все остальное тело, от покрытой нежной гривой шейки до кончика длиннющего хвоста, извивалось, сжималось, перекручивалось и свивалось кольцами, словно ему было ужасно тесно в собственной шкурке и хотелось быстро, быстро, быстрее выбраться наружу! Взрослые драконы, если я намекала на неумеренную кипучесть их потомства, только усмехались в бороды, поглядывая на меня с этаким снисходительным любопытством: дескать, а на что я вообще жалуюсь?.. — так что в конце концов с этим пришлось просто смириться. Как с вечной сыростью в воздухе, с диетой из морепродуктов или вот этим самым обычаем...
Гм.
Хотя, в общем-то, сколько похорон я уже видела?
В конце же концов... умирают все.
— Странница?
— Да, Жемчужинка, я поняла. Я пойду к Волне, как только... только вот немного приберу вещи.
— О, замечательно, здорово, она будет рада! — от восторга маленькая посланница аж встала на передние лапки, упершись задними в потолок... м-да, юная леди, вам бы только в цирке работать. — Приходи поскорее, тут же, немедленно! — и, едва приподнявшись над полом, Жемчужинка серебристой стрелой вылетела за порог моего жилища, предоставив мне вздыхать и предаваться печали в гордом одиночестве.
Волна...
— И зря переживаешь, — фыркнула подруга, едва я, с на редкость кислой рожей, предстала перед ее сияющим взором, вместо обязательного подарка притащив совершенно дурацкий браслет из раковин-капелек, который пришлось собирать буквально на коленке, — В детском пузыре я видела очаровательную малышку — знаешь, у нее такой симпатичный завиток пониже глаза, вот тут, — она провела кончиком языка по своей поблекшей темно-синей шкуре. — Уверена, выберут ее, и вы с ней обязательно подружитесь! А я... — тут она хмыкнула. — Я уже достаточно напиталась солнцем. Моей энергии хватит на века вперед, и к тому времени, как я вернусь сюда, наш город уже отдрейфует далеко на запад... как думаешь, там и правда найдутся острова?
— Кто знает, — меня не так-то просто было заразить легкомысленным тоном, но я постаралась, чтобы голос, по крайней мере, не звучал как у плакальщицы. — Может быть, их давно смыло водой...
— Не узнаем, пока не увидим! — оптимистично заявила драконица. — И вот здесь, пожалуйста, — после чего, повернув голову, предоставила мне на осмотр еще один громадный участок гривы, которую следовало вычистить, вычесать и переплести. У самой Волны лапы уже почти не действовали — когти, как оказалось, отвалились еще накануне, а пальцы уже начали рассыпаться чешуей, так что пришлось мне и еще паре ее подруг приводить ее в надлежащий вид.
Дело оказалось неожиданно сложным, и не из-за приличных размеров самой Волны, а из-за того, что меня дико раздражали две другие драконицы: создавалось впечатление, что идут сборы не на встречу со смертью, а на веселую гулянку! По крайней мере, шутки сыпались беспрестанно, а шутницы то и дело одаривали «покойницу» различными наставлениями и просьбами передать привет то какой-то Ракушечке, то Шторму, то, зацелуй меня кентавр, «Гибкому Хвостику от Блестящего Животика, я по тебе соскучила-а-ась!».
Айхарра всепрощающая, я бы вас!..
— И не надо делать такое лицо.
— Откуда ты знаешь, какое оно у меня?
— Уж знаю...
— Мы знакомы всего месяц.
— И это был хороший месяц, — Волна расплылась в улыбке, отчего ее заплетенная в множество косиц бородка разлетелась во все стороны, будто лучи у солнца. — Долго буду его помнить... кто знает — может, сохраню до следующего воплощения. И тогда, если вдруг кто-то из твоих детей попадет сюда...