Лишь много позже, уже придя в себя и даже успев сделать пометки в дневнике, я вспомнила, что так и не увидела среди вернувшихся драконов Старика.
2. Мир Забытый. Жестокая охота
«Кровь на зубах — кровь в твоих жилах, жизнь в твоем теле. Вкуси ее».
Наверное, хорошо, что я предпочитаю ходить на озеро утром, когда жара еще не настолько выжигает все в округе, чтобы от нее не спасала соломенная шляпка. Хотя, в общем-то, выбор времени диктуется не температурой воздуха, а общей морокой, которую означает для меня простенькое, в общем-то, желание пополнить запасы драгоценной влаги: вода в этом мире (или, точнее, на суше — пересоленные моря меня не интересуют) вообще в редкость, но и сохранившаяся в мутных озерах и мелких, мне по пояс, реках тоже далека от совершенства, поэтому, набрав полное ведро, приходится разве что пляски с бубном не устраивать, дабы превратить ее во что-то более-менее прозрачное... Ну да ладно, забудем. Итак, в то примечательное утро я, как обычно, спускалась по пологому холму к бледно-коричневой глади озера, блестевшего на дне потухшего вулкана.
Солнце (солнце?.. Я бы этот зловеще-рыжий шарик по-другому назвала...) пока что прохлаждалось где-то за вершиной кратера, так что здесь, внизу, было еще вполне комфортно... ну, за исключением этого колючего кустарника, чтоб его! Видимо, я крупно прогадала, отправившись в этот суровый мир, где даже малочисленная рыба плавала в броне, без комплекта рыцарских доспехов, так что теперь то и дело вынуждена была избавляться от различных острых предметов, застревающих в волосах, рвущих одежду и впивающихся в кожу. И, собственно, как раз еле слышно ругалась, отдирая от ближайшего ствола кое-как заплетенную косу, когда сквозь девятикратное поминание каждого из ядовитых языков Ксерша до меня внезапно достучался новый звук — еле слышный плеск воды, явно тревожимой каким-то крупным животным.
И ладно бы это оказалась местная корова-черепаха или та уродливая бронированная собака (на деле — трусливейшая тварь, ничего, крупнее зайца, на зуб не берущая) — я бы даже не остановилась, продолжая спуск к озеру: дескать, от одного ведра не обеднеете, а мне еще на целый день хватит! Но это оказался...
Дракон.
И это было странно. Местные драконы, если я не ошиблась в выводах, с водой находились в довольно... сакральных отношениях: вода была жизненно необходима для выживания стаи, но никто, кроме готовящихся отложить яйца самок, к ней не приближался, и даже после целого дня охоты пропыленные до кончиков рогов ящеры не торопились восполнять запасы жидкости в организме, ограничиваясь тем, что им перепадало с мясом. В чем причина подобной сдержанности — разумный выбор или же особенность организма — я не знала, но это было крайне удобно, поскольку беременная драконица в стае была одна, да и та утоляла жажду лишь раз в пять-шесть дней.
Тогда что здесь забыл этот самец?
Нет, это точно самец. Конечно, определить пол у краснорогих драконов — дело непростое, особенно поначалу, и мне потребовалось целых два дня наблюдений, прежде чем я сообразила: если и есть объяснение тому, почему лишь у половины (меньшей) драконов стаи рога именно красного цвета, то лишь такое. У самок с детенышами головные «украшения» были того же рыжевато-песчаного цвета, что и остальное туловище, разве что малость потемнее, тогда как у этого ящера, как раз склонившегося за очередным глотком, вся голова была будто в крови вымазана, и рога напоминали два лунных серпа, все еще различимых в утреннем небе… мамочки, до чего огромная зверюга. Но это точно не вожак — у того на морде был крайне запоминающийся шрам, тянущийся от глаза до самой глотки, тогда как этот дракон на первый взгляд производил впечатление здорового и полного сил существа, так что я уже решила, что это какой-то чужак, вторгшийся на территорию стаи и вот-вот грозящий навлечь на себя гнев хозяев... когда, наконец, сам дракон решил эту загадку — и, приподнявшись на задних лапах, с силой хлопнул крыльями, позволив мне сполна насладиться зрелищем выпуклой груди и неровной линии ребер, явно испытавших столкновение с чем-то очень и очень тяжелым.