— Кого вы имеете в виду? — спросила девушка, несколько оживившись. Она закурила, не сводя глаз, с Вебера.
— Радовича... — И быстро добавил: — Я знаю все от вашего же отца. — Вебер тоже закурил. — Разрешите одно замечание? — спросил он, заметив, что Моника рассматривает лежавшие на столе договоры с подписями, скрепленные печатями. — То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами, мадемуазель. Я не хочу, вернее, не хотел бы, чтобы у вас были неприятности с родителями. Ваш отец несколько безответствен. Боюсь, что он не мне одному рассказывал о вашей безнадежной любви. И это очень плохо. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Догадываюсь.
— Могу вам обещать, я с ним поговорю более радикально. — И, показав рукой на бумаги, добавил: — Цена — ваше молчание. Думаю, что ради этого стоит помолчать, но это лишь одна сторона дела. А другая... — Вебер немного помялся: — Правда, это уже трудно. Я со своей стороны, мадемуазель, всегда уважал и уважаю настойчивых и твердых людей. Вы мне кажетесь именно такой. И это вовсе неплохо. Плохо то, что человека, ради которого вы отказываетесь от жизни, насколько мне известно, уже нет в живых. Люди порой трудно расстаются с воспоминаниями, но нельзя отказываться ради них от жизни. Вы догадываетесь, о чем я говорю, мадемуазель?
— О Милане, если я вас правильно поняла.
— Да.
— Откуда вам известно, что его нет в живых?
— Простите, мадемуазель, но этого я вам не скажу. Из очень достоверных источников.
— Что же это за источники, мой господин? — спросила Моника с завидным хладнокровием.
— Не секрет, что я частенько посещаю Международный клуб, а иностранные журналисты подчас более осведомлены, чем дипломаты.
— И они никогда не заблуждаются?
— Бывает, конечно, и такое, но в данном случае, думаю, ошибки быть не может. В свое время я сам читал сообщение о побеге Радовича. Прошу прощения, мадемуазель, но должен заметить, что эту историю нельзя использовать даже в кинобоевике. По моему мнению, Радовича ликвидировало гестапо. Поскольку он был иностранцем, с ним следовало считаться. Что хорошего в этой истории с побегом? Знаете, мадемуазель, до сих пор еще никому не удавалось убежать от гестапо.
— А ему удалось, — решительно сказала девушка. — Милан — необыкновенный человек. Ему все удается, и побег удался.
Вебер тихо рассмеялся:
— Боже мой, если бы меня кто-нибудь так любил! Как я завидую этому юноше, мадемуазель! Клянусь вам, очень завидую. Не сердитесь, но мне кажется, что вы идеализируете Радовича. Это опасно еще и тем, что в данном случае вы идеализируете фантома, а это уже болезненный симптом, который со временем станет еще тяжелее. Вы еще молоды, мадемуазель, не портите себе жизнь.
Моника встала, подошла к комоду и, выдвинув один из ящиков, достала из-под стопки белья письмо. Повернувшись, медленно приблизилась к Веберу и, протянув письмо, сказала:
— Вот, прочтите.
От тонкого листка бумаги пахло духами. Написано письмо было мелким почерком. Вебер прочел его.
«Дорогая моя, надеюсь, что мое письмо застанет тебя в полном здравии. Я уже давно собиралась написать тебе, но экзамены не позволяли мне сделать это. Потом мне нужно было выполнить обещание согласно договорам, а затем я день и ночь работала над второй частью романа, первую часть которого ты уже читала. Слава господу! Теперь я смело могу сказать, что и вторая часть полностью удалась. Если я не ошибаюсь, ты прочла рукопись до того места, где Виктор, главный герой моего романа, прощается со своими друзьями и возвращается на родину. Первая часть заканчивается описанием вокзала, когда поезд выехал из-под его сводов, а на платформе остались белокурая Герти и темноглазая Эгерке. Герти думает: Эгерке влюблена в Виктора, и сама признается, что тоже любит юношу.
Во второй части рассказывается о том, что и после отъезда Виктора Эгерке продолжает свою работу. Герти не знает, что ее подруга является членом организации, выступающей против диктатуры, где она, собственно, и познакомилась с Виктором. Герти никакого отношения к нелегальной деятельности не имеет, но любит Виктора.
Прибыв на родину, Виктор докладывает о своей работе, много думает о Герти, однако не пишет ей, так как не может сделать этого из-за конспирации. Он получает новое задание, но не знает о том, что полиция следит за каждым его шагом. Ему снова предстоит поездка в страну диктатора. На границе его неожиданно арестовывают. Его пытают, но он не выдает своих друзей.
Эгерке же с фальшивыми документами удается бежать за границу, вернее, организация направляет ее туда, а она не хочет оставлять одну старушку мать. Тогда она уславливается с матерью о том, что та после ее отъезда, чтобы обезопасить себя, донесет на дочь. Эгерке благодарна Герти за то, что та помогает ее матери.