Секретарша разговаривала со своим начальником. Переговорную отделяла от приемной только стеклянная стена, прозрачность которой как будто призвана была подчеркнуть, что здесь никогда не обсуждаются темные дела. Нильс смотрел сквозь стекло на сидевших в переговорной, а они, в свою очередь, на него. Он не слышал, о чем они разговаривают, тишину нарушало только тихое бормотание телевизора: «…мы не знаем, идет ли речь о простом недомогании… или о чем-то более серьезном. Возможно, с ним случился удар. В эту минуту к зданию подъезжает "скорая"».
Секретарша вернулась.
— Пожалуйста, он сейчас выйдет.
— Спасибо.
Самуель Виид подтянул брюки и откашлялся, выходя в приемную. Оставшиеся в переговорной начальники пытались скрыть свое любопытство.
— Самуель Виид?
— Чем я могу вам помочь?
— Нильс Бентцон, я из полиции.
Телефон подал сигнал о полученном сообщении. «Новый кандидат: Грю Либак», — писала Ханна.
— Что случилось? — спросил профессор, глядя на Нильса мягким и умным взглядом.
Солнце сядет через несколько минут. По ту сторону панорамных окон в переговорной Нильс видел розовое небо.
— У нас есть основания полагать, что ваша жизнь находится в опасности.
На лице Самуеля Виида не дрогнул ни один мускул.
— Так что я прошу вас покинуть здание больницы. На следующие полчаса.
— Выйти из больницы? Зачем?
— Я не могу сейчас сказать больше того, что сказал. Вам небезопасно здесь находиться.
Виид коротко покачал головой и обернулся через плечо.
— Нет, я не хочу прятаться. Это уже почти двадцатилетней давности дело.
Он снова взглянул на Нильса, и тому показалось, что он заметил скорбь в глазах профессора.
— Это только на полчаса, не больше.
— И что тогда?
— Тогда мы сможем контролировать ситуацию.
— Нет. Нет, это моя жизнь, и я должен научиться с этим жить. Я никогда не научусь, если каждый раз буду прятать голову в песок. Когда он сбежал?
Нильс, понятное дело, не знал, что на это ответить.
— Я не могу сейчас этого сказать.
— Не можете сказать? Да бросьте! Я врач, и мы иногда совершаем ошибки. Этот мужчина полжизни угрожает мне из-за дела, в котором не было моей вины. Я просто случайно оказался тем молодым врачом, который последним занимался его женой перед ее трагической смертью. Все лекарства… это был анестезиолог, такие вещи иногда случаются.
Самуель Виид снова посмотрел на собрание за стеклом. Нильс видел по нему, что он успел далеко продвинуться в переговорах и собирается реализовать преимущество. Администрация в переговорной за стеклом не в курсе дела. Уйди Виид сейчас со встречи — и их любопытство будет разбужено.
Снова сообщение от Ханны: «Брось Виида, сосредоточься на Грю Либак. Отделение С. Несколько минут».
74
Коннареджо, Гетто, Венеция
Сестра Магдалина вступила в Орден Святого сердца, потому что верила в Бога. По той же причине какая-то вода на улицах не могла ее сейчас остановить, Магдалина должна была передать господину Томмасо последние слова его матери. Она пообещала это умирающей женщине, которая получила последнее послание из потустороннего мира. Магдалина лучше, чем кто-либо другой, знала, что к таким посланиям нельзя не прислушиваться. Если бы она сама не послушалась в свое время, сейчас ее не было бы в живых, она погибла бы в Маниле на станции Шоу вместе с девятнадцатью другими. Но Бог ее спас. Все эти годы она носит в сумке квитанцию из велосипедной мастерской, которую сохранила как своего рода доказательство. Конкретное доказательство бытия Бога. Сохранила главным образом для себя самой, на случай, если когда-то вдруг усомнится в своей памяти.
Она постучала, но дверь была приоткрыта, и в коридоре плескалась вода.
— Господин Барбара? Томмасо? Я должна кое-что вам передать, меня просила об этом ваша мама.
Ни звука в ответ. Магдалина вошла в дом и позвала снова. Вообще-то врываться вот так в чужие дома было против ее правил, но сейчас у нее нет другого выхода, то, с чем она пришла, — это слишком важно.
Она поднялась по лестнице, продолжая звать Томмасо и не получая никакого ответа. В гостиной ей в глаза сразу бросилась доска с фотографиями жертв. Дело об убийствах, совершенных по всему миру, занимало стену от пола до потолка. Поначалу она не поняла, что видит перед собой, потом разглядела фотографии мертвых людей. У нее пересохло во рту, на секунду она почувствовала привкус крови. Сестра Магдалина не понимала, перед чем стоит, но чувствовала, что опоздала.