Ходжа стал говорить им о том, что настоящей школой жизни является театр.
— Мы совершаем героический поступок, продолжая наше дело, — распинался он.
Чай, кофе, газировка для визитеров стоили больших денег. Видя, что некоторые из них, уходя, не платили по счетам, он возмущенно поворачивал голову. Однако когда находящийся почти рядом с ним сделал то же самое, он принял решение.
— Вы мои гости, — сказал он.
Он понял, что на этом все не закончится. Один из учителей заметил, что, несмотря на то, что театр замечательный, цены на билеты все же довольно высоки, поэтому он не сможет посмотреть выступление. Так он хотел напроситься на бесплатное приглашение.
Услышав это, ходжа наконец-то пришел в себя. Было понятно, что из-за того, что он хвастал тем, что является одним из создателей этого театра, от него ждут приглашения. Он поменял тему разговора, а потом внезапно вскочил и воскликнул:
— Ой, ребята, надо же репетировать! Это хуже, чем уроки в школе. Даст Аллах, еще увидимся.
Близился вечер. Новости о продаже билетов оказались неприятными.
— Тяжело идет, — говорил Хаккы.
Пока удалось продать всего пятьдесят билетов. Господин Сервет, принявший все это на свой счет, вскочил с места.
— Надо найти какой-то выход! — воскликнул он. — Как мы будем играть?
— Разве вы забыли, как говорили, что в случае необходимости мы станем играть и при пустом зале и что абсолютно не должны стесняться этого.
Он несколько раз моргнул.
— Все же нам надо быть предусмотрительными. Мне кое-что пришло в голову. Найдите мне ходжу! — приказал он.
Слава Аллаху, ходжа находился недалеко. Пока его искали, он прятался среди декораций, однако, опрокинув панно, оказался у всех на виду.
Господин Сервет предложил ходже следующее:
— Дорогой мой, ты сегодня пригласишь на представление своих учителей.
— Ну что вы! — произнес ходжа в растерянности.
Мы все разом взглянули друг на друга. Только ходжа, задумавшись, смотрел в сторону. «Пригласить учителей как патрон. Какой шанс, какая прекрасная возможность!»
— Ах, господин, это, конечно, можно. Однако в такой час. Если б чуть раньше, то это представление переплюнуло бы вчерашнее. Одно воспитательное учреждение приглашает другое. Как мы дадим им знать?.. Ах, если бы только губернатор был на месте.
— Не надо так волноваться. Из-за сорока человек мы все равно занавес поднимать не будем! Без сомнения, найдем какой-нибудь выход!
— Может, нам найти глашатая, как предлагал Хаккы, — бросил ходжа.
— Да, чтобы он ходил и кричал о том, что для учителей вход бесплатно, — съязвил Азми.
Раздался взрыв хохота, и ходжа от безвыходности только улыбнулся.
— Хватит! Не расстраивайтесь, городок ведь с кулачок. Сто человек точно соберем!
Подумали обо всех: о полицейских, охранниках. Однако как только губернатор отправился в путь, их и след простыл. Они словно испарились.
— Если самого нет, то и доверия нет, что ли? — влез в разговор ходжа. — Я скажу чиновникам, будто бы для того, чтобы обрадовать господина губернатора, наша труппа делает учителям подарок. Потом они расскажут о нас родителям своих учеников. Из десяти учеников семья хотя бы одного, да придет. Вы не расстраивайтесь господин, если не получится, найдем более легкий способ заполнить зал — позовем людей с пирса.
— Ходжа, отправляй приглашения, подпись ставь свою.
Глава двадцатая
Несмотря на то что ночной клуб был битком набит, зал по-прежнему оставался пустым. Приглашенные учителя тоже не смогли его заполнить. Снова ставили печальную пьесу «Дама с камелиями».
— О Аллах, не дай этому больше повториться, — произнес ходжа, тяжело вздохнув.
— Это послужит уроком господину Сервету, — сказал я, пытаясь его упокоить.
— Да, — согласился он, пожав мне руку. — Это труппа расточителя.
После того вечера мы продолжили нормальную программу. Хаккы хорошо справлялся с распространением билетов. Кассами больше никто не занимался. Хаккы справлялся сам.
Почти всегда ближе к концу первого акта начиналось оживление, пустующие места постепенно заполнялись.
Пьесы шли настолько хорошо, что это позволяло забыть первые неудачи.
Азми хорошо смотрелся в пьесе «Сова», а ходжа в водевиле показал все, на что был способен. Только ему послышалось, как один местный, весь вечер косо смотревший на него, сказал:
— Вот скотина! Это, что ли, урок воспитания, не пойму!