— Ты знаешь, как надо прятать, помоги! — говорили они ему.
— Клянусь Аллахом, настоящий фокусник не я, а он! Я рядом с ним никто.
Пучеглазый, когда дело касалось денег, и вправду мог так их запрятать, что не в жизнь не найдешь. А иногда деньги совсем неожиданно появлялись из-под доски одной из декораций.
Один раз его схватили и стали обыскивать. Вот тогда я удивился учтивости Азми. Несмотря на то что он был силен, как бык, и мог в два счета с ним справиться, он, чтобы не помять этого старого, благовоспитанного человека, взирал на все это со стороны. Все, включая и Горбуна, собрались вокруг Пучеглазого и стали его трясти. Когда они его обыскивали, ходжа не выдержал и сказал:
— Мне тоже что-то спрятать, что ли? Чтобы и меня вот так же обыскали! — Но в конце концов он произнес: — Оставьте его, ребята. Вы все равно ничего этим не добьетесь. А я найду!
Он намекнул, показывая в неприличное место. Женщины не поняли.
— Ради Аллаха, скажите где, — умоляла Ремзие. — Я найду, только скажите!
На этот раз ходжа стал смеяться над ней.
— Голубка ты моя, это находится в таком месте, где ты не сможешь найти!
Она клялась, как школьница, что справится. В конце концов Макбуле, притянув ее за ухо, положила ее голову к себе на колени.
— Бесстыжий ходжа говорит глупости, — сказала она. — Он намекает на неприличное место.
Ремзие вскрикнула и, посмотрев в сторону ходжи, надула губки и спрятала лицо в коленях Макбуле. Красота этого движения меня настолько поразила! Должно быть, искусство — это что-то не от этого мира.
Ходжа пошел еще дальше: он предложил Хаккы стянуть с Пучеглазого штаны.
— Не надо этого делать, — ответил Хаккы, проявив неожиданную учтивость.
— Вот сорванец, решил преподать мне урок морали, — подойдя ко мне, шепотом сказал ходжа. Потом продолжил, опять же шепотом: — Ой, как стыдно стало, а еще учитель. Самым бесстыжим я оказался!
Мы долго ехали по степям и потом сделали привал в сельской кофейне, стоящей у дороги возле колодца. Вместо крыши у нее был навес из циновки. Хотя села не было видно, вокруг нас стали вертеться полуголые ребятишки.
Пока мы все вместе ели, дети рассматривали Горбуна. Он вытащил из кармана маску, надел ее и немного попугал. Потом Хаккы угостил их оставшейся едой — несколькими яйцами и сливами. Однако он отдал их не сразу. А подзывал, кудахча, как курица, и вытаскивал из носа мальчишки, одетого в один халат без трусов, зато с колпаком на голове, яйца и сливы и раздавал стоящим рядом детям.
Дети застыли на месте. Они были поражены.
— Доброго тебе здоровья, Хаккы, — сказал ходжа. — Весь наш страх как ветром сдуло. Если будет совсем туго, ты и нам снесешь пару яиц!
Потом мы опять пустились в дорогу. Пучеглазый словно на сидел на коленях и смотрел по сторонам. Мы держали головы спящих, чтобы они не ударялись от постоянной тряски. Ходжа спасался от этого по-другому: он сел между Мелек и Масуме.
— Девочки, вы тоже держите мне голову, — приказал он и, делая вид, что спит, от души развлекался.
Однажды он и вправду заснул, и его рука, упав с колен, опустилась на спину Горбуна.
Мы ехали по огромным степям. Иногда до нас доносились песни. А когда грузовик останавливался из-за какой-нибудь неполадки, мы прогуливались.
Вдруг среди всей этой пустыни мы увидели остров. Словно затерянный в море, совершенно зеленый остров. Мы вспомнили, что уже долгое время не видели зелени.
Шофер сказал, что его грузовик нуждается в основательном ремонте. Плюс ко всему он должен был доставить в какое-то село несколько ящиков.
Мы вошли в море зелени. Воздух был наполнен прохладой и влажностью, исходящей от травы.
Мы опять попали в степную кофейню. Местные мужчины и женщины разглядывали нас.
— Остановимся здесь, — сказал шофер. — Ремонт может и до завтра затянуться.
Мы застряли в горах, как Робинзон Крузо на острове. Эта местность мне напомнила место для гуляний в Чамлыдже, где показывались представления Хамди. Некоторые из товарищей подошли ко мне.
— Патрон, мы сегодня выступаем!
— О чем вы говорите? Где?
— Будет ставить орта-оюну, — объяснил Хаккы. — У меня и к этому есть талант.
Сразу взялись за подготовку. И вот тогда я увидел, какое сокровище этот наш Хаккы. Из одного ящика в грузовике он смастерил прилавок. Закончив гримировать Горбуна, дал ему в руки бубенчики.
— Дядька, подойди! — подозвал он.