Он затвердел.
Между моих ног зарождается пульсация.
Мы оба молчим, не считая нашего учащенного дыхания. Его взгляд задерживается на моих грудях. Их ничто не прикрывает под влажной льнущей майкой. Я опускаю глаза и вижу, что соски заметно напряглись.
Я как будто чувствую их. Свои соски. Напрягшиеся под тканью.
Они реагируют на Трэвиса, как и остальное мое тело.
Затем он внезапно издает сдавленный звук и драматично отворачивается, густо покраснев.
— Прости, — бормочет он. — Прости.
Я делаю несколько глубоких вдохов и смотрю на его пах. Его эрекция отчетливо видна под влажным хлопком. Это заставляет меня вспомнить, как он мастурбировал в ванной того дома пару дней назад. Те тихие ритмичные шлепки. И как он под конец застонал.
Мне так хочется прикоснуться к нему, что меня почти трясет.
— Все в порядке, — выдавливаю я.
— Я не хотел.
— Знаю. Тебе не нужно извиняться.
Я жду, затаив дыхание. Мои пальцы дрожат, так что я сжимаю ладони в кулаки.
— Нам пора отправляться, — Трэвис неловко отстраняется от меня. — До темноты есть еще час или два.
Я выдыхаю.
— Ладно. Я готова.
***
Два часа спустя мы находим дом для ночлега.
Он большой, окружен несколькими акрами земли. Там имеется веранда с прекрасной декоративной плиткой, летней кухней под открытым небом и встроенной ямой для костра. Кое-что пострадало от землетрясения, но не слишком сильно. И дом расположен на холме, что дает хороший обзор на окрестности, и я знаю, что от этого Трэвису спокойнее за нашу безопасность.
Костровище просто идеально. Мы разводим небольшой огонь, кипятим воду, чтобы сделать макароны с сыром быстрого приготовления. Конечно, у нас нет молока или масла, но и с водой прекрасно. Мы едим их с банкой ростбифа в подливе. Так написано на банке: ростбиф в подливе. Я не уверена, настоящее ли это мясо, но оно вкусное и знакомое. Как и макароны с сыром.
Мы чистим зубы и идем пописать, после чего направляемся в спальню на втором этаже.
Я переодеваюсь в леггинсы, не снимая майку, пока Трэвис загораживает дверь комодом.
После этого он расслабляется. Я вижу это по его позе, выражению лица.
К тому моменту, когда он переодевается в чистую футболку и спортивные штаны, я принимаю решение.
Я сижу в изножье кровати, и он медлит, заметив, что я смотрю на него.
— Что не так?
— Ничего.
— Нормально себя чувствуешь?
— Да, все хорошо.
Он хмурит брови и садится рядом, от чего матрас проседает.
— Ты не устала?
— Не слишком.
Он колеблется, всматриваясь в мое лицо в поисках объяснения моему настроению.
— Я могу что-то для тебя сделать?
— Да.
— Что?
Я открываю рот, но слова застревают в горле. Я хочу сделать это, но это кажется таким странным, таким рискованным.
— Что такое, Лейн? Я сделаю все, что тебе от меня нужно, — его лицо выражает искренность. Похоже, он говорит всерьез.
— Я устала чувствовать себя напуганной и беспомощной.
— Хочешь, чтобы я поучил тебя другим приемам?
— Да, но не сейчас. Я не это имею в виду. Я устала всегда чувствовать себя так. Это длится уже годами. Будто я ничего не контролирую. Я хочу что-нибудь сделать с этим. Я хочу что-нибудь сделать, чтобы изменить это.
Он явно до сих пор понятия не имеет, о чем я говорю.
— Что ты хочешь сделать?
Я с трудом сглатываю.
— Я хочу почувствовать что-нибудь другое. Я хочу почувствовать что-нибудь… приятное.
Он замирает совершенно неподвижно. Даже его ресницы не шевелятся.
Теперь я уже по уши в этом… дороги назад нет. Возможно, это самый дурацкий мой поступок, но я не собираюсь останавливаться.
— Я не хочу, чтобы ты делал то, чего не хочешь, Трэвис. Я бы никогда даже не попросила. Но кажется… уже дважды… кажется, будто ты… будто ты хотел. Со мной. Так что я подумала…
— Ты хочешь… — его голос такой тихий и гортанный.
— Заняться сексом. С тобой. Да. Хочу, — я смотрю на свои руки на коленях. — Если ты хочешь.
— Зачем?
Я вскидываю голову от надломленного изумления, прозвучавшего в этом одном слове.
— Я же сказала. Я хочу почувствовать… что-то другое. Что-то хорошее. Я хочу почувствовать… что контролирую происходящее.
— Я помогу вернуть тебе чувство контроля и без…
— Но я хочу это сделать. Почему я не должна этого делать? Почему мы не должны?
Его широко раскрытые глаза все еще изучают мое лицо.
— Со мной?
— Да. С тобой. Ты мне нравишься. Мне нравится, как ты выглядишь. И я хочу это сделать, — я втягиваю протяжный прерывистый вдох. — Ты… тебе нравится, как я выгляжу?