Затем берет свою эрекцию и приставляет ее к нужному месту.
После он проникает в меня, и это ощущается так же полно, тесно и жестко, как вчера.
Только еще сильнее в такой позе.
Я издаю жалобный скулящий звук и отчаянно вцепляюсь в спальный мешок под нами.
Трэвис пару раз выходит и снова входит, пока не погружается полностью. Мы оба шумно дышим, оставаясь в этой позе.
— Как тебе? — хрипит он наконец.
— Х-хорошо. Очень хорошо. Ты ощущаешься очень…
— Каким?
— Большим.
— Да? — и снова я слышу в его голосе то приятное удивление.
Я фыркаю от сдерживаемого веселья.
— Тебе нравится, когда я так говорю, да?
— Конечно, нравится. И насколько я большой?
— Очень большой, — я виляю попкой, заставляя нас обоих застонать. — Очень, очень большой, — затем добавляю уже другим тоном. — Совсем как твое эго.
Трэвис подавляет резкий взрыв смеха, и это усилие заставляет его бедра качнуться. Он охает, несколько раз ударяясь о мою попку, и я скулю от полученных ощущений.
Кажется, это срывает его контроль. Он начинает двигаться, работая бедрами и шлепая пахом по моей заднице.
Это ощущается так хорошо, по-другому в сравнении с вчерашним… и я не могу контролировать свои реакции. Я издаю всяческие постыдные звуки, пока ощущения нарастают и усиливаются.
Трэвис, похоже, не в силах так сдерживать себя, как вчера. Его ритм уже быстрый и жесткий.
Но мне это нравится.
Очень нравится.
Мои локти подкашиваются, и верхняя часть туловища падает, отчего лицо утыкается в спальник, пока я не поворачиваю голову боком. Трэвис меняет позу, наклоняясь вперед, упирается в кровать одной рукой, а другой держит мои растрепавшиеся косы и трахает меня.
Кровать скрипит и постанывает от наших активных движений. На мгновение я пугаюсь, что мы можем ее сломать.
Мой клитор пульсирует от подступающего оргазма, но в такой позе я никак не могу до него дотянуться.
Удовольствие томительное, почти мучительное. Я вся вспотела. Мои груди раскачиваются и подпрыгивают от толчков Трэвиса.
Я буквально рыдаю в спальник, пока меня наконец не накрывает оргазмом.
Я кончаю сильно и несдержанно, трясусь, кричу и невнятно лепечу, и при обычных обстоятельствах это было бы даже стыдно.
Трэвис задыхается, громко вскрикивая, когда я сжимаю его внутренними мышцами. Он совершает несколько отрывистых толчков, затем выдергивает член со звуком агонии. Он сжимает себя и шлепает эрекцией по моей пояснице, пока не кончает на мою кожу.
Я уже упала на живот, не в силах удерживать себя. Трэвис остается на коленях, пыхтя так же беспомощно, как и я.
Наконец, он со стоном поднимается и берет полотенце, чтобы вытереть сперму с моей спины. Затем падает на кровать рядом.
Долгое время мы оба ничего не говорим.
— То есть, тебе понравилось? — спрашивает он в итоге.
Я хрюкаю.
— Эм, ну да. Можно сказать и так.
— Судя по звукам, очень даже понравилось.
— Эм, ты и сам издавал немало звуков вот только что.
— Знаю, — он слегка улыбается в подрагивающем свете свечей. — Мне тоже очень понравилось.
— Вот и хорошо.
Это хорошо. Мне важно, что Трэвис получает от этого партнерства не меньше, чем я.
Он уже дважды говорил мне, что не протянул бы так долго без меня.
Надеюсь, он говорит серьезно.
Прямо сейчас, в темноте душной хижины, на вонючем матрасе, в окружении его запаха и тепла тела, мне кажется, что я отдаю не меньше, чем получаю.
Он кажется мне насытившимся и удовлетворенным. Будто он вот-вот заснет.
Я хочу этого.
Я хочу дать ему то, что ему нужно.
Не только в сексе, но и в других аспектах.
Даже после конца света важно заботиться о ком-нибудь.
Я почти забыла, что во мне есть такая способность.
Глава 7
Следующим утром я просыпаюсь с неприятными ноющими ощущениями.
На самом деле, я чувствую себя ужасно.
Никогда не думала, что секс может так вымотать человека.
Правда в том, что я не хочу выбираться из постели.
Не то чтобы постель настолько комфортная. Матрас толщиной около пяти сантиметров, а спальный мешок подо мной кажется липким на ощупь. Но на вставание требуется столько усилий, что я продолжаю лежать даже после того, как Трэвис встает и отодвигает сундук от двери.
Он надевает одежду, выходит наружу на несколько минут, затем возвращается, чтобы открыть ставни на окнах и упаковать те вещи, которыми мы пользовались прошлой ночью.
Я все еще лежу под одеялом, свернувшись калачиком на боку.