Итак, меня дома будет ждать серьёзный разговор. Но бросать малыша на произвол судьбы не собираюсь. Равно как и отдавать в детский дом. Потому как видел бывших воспитанников. В том числе и сегодня. Поэтому не хотел бы, чтобы этот малец вёл себя, как они. Итак, стою возле двери в квартиру. Открываю дверь — Лена стоит в прихожей, куда захожу.
— Ой, Антоша, а это кто? — спросила супруга, открывая свёрток с нашим сыном.
— Эх, Лен, знакомься — это Миша, — говорю ей. — И он теперь мой сын.
— Не поняла? — она уставилась мне в глаза.
— Короче: в Трущобах нашёл, — с тяжёлым сердцем говорю ей. — И староста их, трущобный, попросил его взять себе. Типа он в Трущобах не выживет.
— Точно? Не нагулял от кого? — строго посмотрела она.
— Нет, — честно говорю ей.
— А если честно? — в её глазах стала появляться ревность.
— Выживший после прорыва, — поясняю ей.
— Ах! И у него что, родителей нет? — воскликнула она, округлив зрачки глаз.
— Погибли, — отвечаю ей.
— Ну… — задумалась она. После чего выдала: — Ты, конечно, меня поразил. Хоть бы предупредил. Ну хорошо, пусть остаётся.
Уже в постели задумался над тем, что хочу ли я здесь дальше жить? Нет, пожалуй. Тем более та женщина, Маша, сын которой теперь у нас, где-то жила раньше. Где уровень радиации ниже. Не, надо Коляна на это агитировать. Потому как кончать свою жизнь в Трущобах не хочется. Да, я в этом городе прижился и работаю теперь. Да, как-то раньше не думал о других местах. Но, тем не менее, после посещения Подсолнечного мне кажется, что таких поселений, где возможно осесть, много. Где ты — сам себе хозяин. Сделал забор помощнее, повыше — всё, с наскоку не сметут те же собаки. Не, думать хорошо, но уже как бы и спать пора.
Наутро Лена ушла на работу. Мне тоже надо было собираться. И надо было бы какую-нибудь няню для Миши. Поэтому позвонил родителям жены, и они вроде согласны посидеть с ним. Пока Лена на работе. А мне пора собираться в рейд. На месяц из города.
Быстро заправив оба бака и погрузив провизию мы с Коляном поехали. Первую неделю мы проверяли наш сектор турелей. Там, где это требовалось, проводили ремонт. Далее проверили следы зверей, людей и других существ, которые крутятся возле периметра. С этой стороны, пока, вроде без изменений. По ходу работы мы опять съездили в Подсолнечное, там набрали полную машину всего и всякого, и потом наша вахта кончилась. И вот опять мы дома.
И уже находясь дома опять начал думать: хорошо, допустим, если бы толпа пришла к центральным воротам, её помиловали бы? Сомневаюсь.
— О чём думаешь? — спросила меня Лена, когда мы сидели возле Мишиной кроватки.
— Ты знаешь, вот его мама же жила где-то, — говорю ей, смотря в потолок. — До того, как им пришлось бежать.
— И что, хочешь туда съездить? — она повернулась ко мне.
— Не совсем, — отвечаю ей.
— То есть? — не поняла она.
Мишка в кровати чего-то заёрзал. Пошёл проверить — вроде нормально. Лёг обратно в кровать.
— Тебе не кажется, что здесь всё как-то не так? На тебя город не давит? Нет ощущения, что тебя банально притесняют? — спрашиваю Лену, глядя ей в глаза.
Она аж чуть не подпрыгнула от возмущения. В её глазах читался гнев.
— Ты что, хочешь сбежать отсюда? А как же я? Как же теперь вот этот вот мальчишка, которого ты припёр? Ты только о себе думаешь! — опять…
— Только о себе? — меня эти слова каждый раз коробят. — Вот только о себе?
Короче: скандал, как обычно, начался с того, что поделился мыслью. Если не нравится — зачем спросила? Или ей надо было просто поскандалить? Не, с такими нравами лучше быть одному. Хоть это и неправильно.
И вот, в один прекрасный день это желание сбылось. Как обычно — вкривь и вкось. Поехали мы с Коляном закупаться на очередную вахту. Всё, наши приготовления завершены, завтра выезжаем. Однако Коляну срочно понадобилось зайти ещё в один магазин. Я остался ждать в машине. Как вдруг:
— «Внимание! Граждане! Оставайтесь дома — синий уровень угрозы!» — заорала женским голосом сирена.
Это означало, что что-то летит. И, наиболее вероятно, что пролетит мимо, если не потревожить. То есть на улицах никого не должно быть.
— Дяденька! Можно я у вас отсижусь? — в машину запрыгнула девочка лет четырнадцати.
— Ну садись, пережди, — спокойно отвечаю ей.
И тут же в машину запрыгивает Колян. Только он закрыл дверь, как мимо нас полетел огромный рой пчёл-убийц.
— О, а это кто? — спрашивает он меня.
— Попросила посидеть, переждать, — пожав плечами, говорю ему.
— Ничего себе! Посидеть, переждать? А кто она такая? В этом мире всё за отдельную плату! — Колян начал возмущаться.