Хотел признаться в девчонке – во всех них. Полная обуза.
Естественно, ему пришлось уйти. Я увидел свой шанс и воспользовался им, вот и всё».
Байрон, наблюдавший за допросом по видеотрансляции из другой комнаты, заметил, что адвокат Хардинга выглядел огорченным.
Сам Хардинг с этого ракурса казался старше, плечи сгорбились, а лысина была усеяна пигментными пятнами. В общем, он выглядел гораздо менее внушительным, чем несколько дней назад в лесу, с ружьём в руках.
«Он не облегчает себе жизнь, не так ли?» — заметил командир Дауд. «Такие, как он, никогда не делают этого».
«“В его вкусе”?» — повторил Байрон.
Дауд фыркнул: «Белые мужчины из высшего среднего класса определенного возраста».
Наглые, высокомерные. Из тех, кто думает, что может делать с женщинами или молодыми девушками всё, что им вздумается, потому что — серьёзно — для чего ещё они там нужны?
Она опиралась на спинку стула, слишком беспокойная, чтобы сидеть, в джинсовой куртке поверх шикарного чёрного платья. Даже без формы она не выглядела как…
с женщиной шутки плохи.
На мониторе детективы перешли к теме Гидеона Фицроя и девушек, которых он насиловал.
«Мистер Хардинг, мне трудно понять, какую выгоду вы из этого извлекли», — сказал старший детектив. Для проведения допроса была привлечена группа специалистов. «Помогите мне разобраться. Что вы из этого извлекли?»
Хардинг откашлялся. «Моя жена, как вы, несомненно, знаете, уже много лет прикована к инвалидному креслу. До этого наша сексуальная жизнь была чрезвычайно… активной и приносила удовлетворение нам обоим. Но у меня есть особые… вкусы, которые она больше не может удовлетворить. Мне пришлось искать…
другие альтернативы».
«Какие это были альтернативы?» — без интонаций спросил детектив.
«Она поощряла меня искать сексуальные контакты вне брака, а затем подробно рассказывать о них ей. В конце концов, сексуальное удовольствие для женщин – это в основном реакция мозга». Хардинг говорил отстранённым, деловым тоном, без всякого смущения. Но Байрон заметил, что голова адвоката была опущена. Казалось, он был полностью погружён в свои записи. Тусклый румянец пробежал по его шее, а кончики ушей буквально светились.
Байрон искоса взглянул на Дауд. Она наблюдала за ним с неподдельным интересом.
«Значит, не просто наделенный полномочиями, а законченный нарцисс», — пробормотал Байрон.
«Неудивительно, что они с Фицроем так хорошо ладили».
«После некоторых экспериментов мы обнаружили, что ей подходит совершенно определенный тип эротического сценария», — говорит Хардинг.
«Какой сценарий, мистер Хардинг?»
«Пожилой мужчина, утонченный и искушенный, соблазняет, а затем знакомит с молодой девушкой...»
« Ребенок », — впервые заговорил младший из двух детективов, его голос звучал ровным голосом.
Хардинг молча посмотрел на него.
В комнате наблюдения Дауд с шумом втянул воздух. «Он всё испортил. Никогда не показывай своего отвращения – что бы они ни сделали – иначе они замкнутся. Нужно льстить им, тешить их самолюбие, заставлять их хвастаться».
«Думаю, Хардинг хочет высказать свою точку зрения, — сказал Байрон. — Он сам убеждён, что это правда».
Дауд бросил на него сомнительный взгляд, но воздержался от комментариев.
Наконец Хардинг поерзал на стуле. Затем нахмурился, уловив суть разговора.
«Гидеон устраивал вечеринки с очень избранным списком гостей — когда его семья, конечно же, отсутствовала. В доме было достаточно комнат, чтобы обеспечить необходимую степень приватности для таких мероприятий».
«Мистер Фицрой записывал эти… действия?» — спросил старший детектив.
Хардинг покачал головой. «О нет, это было бы неразумно».
«В то время как сексуальное насилие над несовершеннолетними девочками — это совершенно разумно», — пробормотал Дауд.
«Тише», — сказал Байрон. «Ему дали верёвку, и он занят тем, что вешается. Пусть делает это».
И Хардинг так и сделал, перечислив даты, которые, как знал Байрон, будут сверены с известным местонахождением Фицроя – время его работы в парламенте и время его пребывания в стране. Байрон почти не сомневался, что они совпадут. Хардинг также назвал имена девочек. Не только Хоуп, но и многих других, за последние годы.
Байрон полагал, что этих девушек будет сложнее выследить.
Наконец, детективы перешли к ночи исчезновения Блейка и Хоуп. Хардинг признал, что именно он, а не Фицрой, управлял экскаватором. Фицрой же поспешил домой, чтобы сделать совершенно ненужный звонок одному из своих старых политических приятелей. Тому, кто мог бы подтвердить его местонахождение, если бы это когда-либо потребовалось. В остальном рассказ Хардинга совпадал с показаниями Эда Андерхилла и Роджера Флинта.