Стоявший рядом с молодым офицером мужчина заметил их разговор и проследил за её взглядом. Он был старше, шире в плечах, коренастый, и, если не держать себя в руках, легко располнел бы. Даже сейчас Байрон заметил, как он изменил позу, чтобы компенсировать это – ноги расставлены, слегка откинувшись назад. Мужчина повернулся и, прищурившись, изучал Байрона, не скрывая своего пристального взгляда. За годы практики Байрон стал суровее и ответил ему тем же. Другой мужчина первым отвёл взгляд.
Приятно знать, что я не совсем утратила сноровку.
Викарий монотонно пропел привычную литургию тоном, наполовину печальным, наполовину самодовольным. Словно покойный прямо сейчас открывал для себя всё, что могло бы быть.
Байрон отключился.
Вместо этого он наблюдал за реакцией тех, кто собрался проводить Гидеона Фицроя в могилу. Блондинка в дизайнерском платье, лицо которой скрывала старомодная шляпа с полями и вуаль. Тонкая чёрная сетка скрывала её горе или же его отсутствие?
Рядом с ней стояли мальчик и девочка, оба светловолосые, как мать. Мальчику было лет пятнадцать-шестнадцать, он был неуклюжий, руки и ноги ещё не окрепли. Его лицо было усеяно прыщами, которые не скрывали синевато-багровую сетку недавних шрамов на подбородке.
Девочка была, пожалуй, года на три-четыре моложе – Байрону было трудно определить возраст детей от малыша до подростка. Рукав её куртки был подобран так, чтобы надевать его поверх гипса на правой руке. Судя по тому, как она моргала, только гордость удерживала её от слёз.
Интересно было узнать, что по крайней мере один человек оплакивал кончину Фицроя.
Рядом с троицей топтался мужчина, близкий, но каким-то образом исключенный из их круга. Его тёмные волосы, как бы тщательно они ни были уложены, редели. Ветерок, изредка проносившийся по церковному двору, заставлял его нервно приглаживать их.
Что-то похожее было в форме лица мужчины, переносице, линии рта, что перекликалось и с подростком. Может быть, это бывший муж?
По другую сторону могилы позади женщины в инвалидной коляске стоял пожилой мужчина, высокий, но слегка сгорбленный. Взглянув на эту пару, Байрон увидел, как рука мужчины потянулась к её плечу. Она подняла руку и сжала его, не скрывая своего горя. Байрон заключил, что они женаты, по одинаковым кольцам, но лениво поинтересовался их родством с покойной.
Единственной, кто привлек его внимание, была худая женщина в поношенном пальто, выделявшем её среди остальных скорбящих. Возможно, именно неловкость от этой разницы заставила её поспешить к выходу до окончания службы. Трудно сказать.
Для Байрона эта игра стала привычкой, от которой нелегко было отказаться.
Небольшое движение на другой стороне кладбища отвлекло его от остальных. Сначала он принял фигуру за мужчину. Узкие бёдра и худой, в узких чёрных джинсах с дырками на коленях и тёмной толстовке под короткой курткой. Затем фигура переместилась, и он передумал.
Молодая женщина – где-то от конца тридцати до конца тридцати лет. С такого расстояния это было самое близкое, что он мог предположить.
Её одежда, может, и тёмная, но вряд ли её можно было назвать традиционной похоронной одеждой. По тому, как пристально она смотрела, как гроб опускается в землю, он понял, что она не случайная прохожая. Она пришла, чтобы увидеть, как это будет сделано.
Словно почувствовав его взгляд, она бросила на него быстрый, украдкой взгляд и резко отвернулась, наклонив голову, словно пытаясь избежать узнавания. Байрон славился своей памятью на лица и имена. Но в этот краткий миг он был уверен, что никогда раньше её не видел.
Итак, кто вы?
Почти не осознавая этого, Байрон переступил с ноги на ногу, словно собираясь последовать за кем-то, но голос за плечом отвлек его внимание.
«Мистер Байрон, сэр?»
Его взгляд метнулся туда, где стояла фигура, но она исчезла. Он снова сосредоточился. Викарий закончил свою речь, и Джейн Хадсон теперь…
Она поспешила к нему, протягивая руку. Коренастый мужчина стоял рядом с ней.
Байрон пожал протянутую руку женщины. «Джейн. Рад тебя видеть».
«Спасибо, сэр. И вам тоже. Я не был уверен, что вы доберётесь».
«Пробки», — он пожал плечами, извиняясь.
Хадсон повернулась к своему спутнику: «Сержант, это детектив-суперинтендант Джон Байрон — мой старый наставник».