Узнав машину Байрона по его прибытию на похороны, она намеревалась лишь мельком заглянуть внутрь. Содержимое бардачка, лотка для монет или заднего сиденья могло многое о нём рассказать. Но как только она подняла папку и увидела на ней имя «Фицрой»… Что ж, она не была бы человеком, если бы не взглянула.
Внезапное появление Байрона по-настоящему шокировало её. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать инстинктивную реакцию «бей или беги». Одарить мужчину лучезарной улыбкой, словно подобные ситуации были обычным делом, и ответить на его приветствие.
«Привет, Байрон».
Какое-то мгновение он стоял, положив одну руку на крышу машины, а другую – на дверной косяк, перекрывая ей путь к отступлению. Она впервые заметила, что его глаза были тёмно-карими, словно мох, с зелёными крапинками. Они смотрели на неё, не моргая.
Затем, наконец, он сказал: «Не хотите ли прокомментировать?»
Этот вопрос сбил её с толку. Она ожидала гнева или обвинений – или, по крайней мере, покровительственного отношения. С этим она могла справиться. Она к этому привыкла.
Казалось, он был полон решимости продолжать ее удивлять.
'Прошу прощения?'
Он кивнул на папку, лежавшую открытой у неё на коленях. «Полагаю, вы уловили суть, поэтому я спрашиваю ваше мнение. Считаете ли вы смерть Гидеона Фицроя несчастным случаем?»
'Почему?'
Его бровь слегка приподнялась. «Почему я так думаю? Или почему я тебя спрашиваю?»
'Оба.'
Он не ответил, вместо этого отпустив ее дверь и перейдя на сторону водителя, чтобы сесть внутрь.
«Доверчивый, да? Я бы в тот момент чуть не сбежал».
«Возможно, ты и так сделаешь», — согласился он. «Но мне кажется, сейчас тебя больше интересует вот это». Он постучал по папке.
Она улыбнулась. «Ладно, ты меня поймал. А если бы ты задержался ещё минут пять или десять, я бы, возможно, прочитала достаточно, чтобы рассказать тебе, что я о нём думаю». Она подняла бумаги, пробежала большим пальцем по краям. «Там много всего нужно прочитать».
«Не торопитесь. Хотя в какой-то момент нам действительно нужно поговорить о вашем отношении к запертым дверям».
«Правда? Я бы поклялась, что дверь была не заперта, когда я сюда приехала», — беззаботно сказала она. «Не возражаете, если у нас будет немного тепла? Я и забыла, как мерзнут руки, когда езжу на велосипеде в это время года, даже в перчатках».
Пока она говорила, её взгляд упал на его руки. На нём были кожаные перчатки, которые он не снял, отчего у неё защипало затылок. Но он молча завёл двигатель и отрегулировал кондиционер. Его молчаливость тоже нервировала её.
Она пыталась сосредоточиться на отчёте о катастрофе и показаниях, но всё время краем глаза видела его. Он был меньше ростом, чем показался поначалу, с острыми чертами лица и непроницаемым выражением. И моложе. Она не была уверена, не побрился ли он утром, или тёмная щетина на лице была намеренной. Если так, то, вероятно, это был первый признак тщеславия, который она у него переняла. Всё остальное в нём, поняла она, было маской, маскировкой.
Он сидел, не ёрзая, сохраняя ту же тишину, которая исходит изнутри. Но чем расслабленнее он выглядел, тем сильнее она напрягалась.
Примерно через минуту она признала поражение.
«Послушайте, мы будем здесь весь день, если так пойдёт. Я бы лучше просто задал вопросы. Вы готовы на них ответить?»
«Если смогу — конечно».
«Вы всегда говорите так, будто даете показания в суде?»
«Может быть, это сила привычки?» — его тон был сухим.
«Это делает тебя… старше», — хотела сказать она, но потом поняла, что, вероятно, в этом и смысл, и вместо этого ограничилась: «Это добавляет некую весомость».
Улыбка вот-вот появится в уголке его рта. «Спасибо…»
Я думаю.'
'Пожалуйста.'
«Вы действительно это хотели спросить?»
Она глубоко вздохнула. «Почему весь этот интерес к несчастному случаю с моим отцом?»
Она старалась называть Фицроя именно так, чтобы закрепить в сознании Байрона свою личность. «Если только вы не подозреваете, что это не было случайностью?»
«Это было возможно».
«Было» или все еще есть?»
«Не знаю». Он слегка наклонил голову. «Может быть».
Она откинула голову на спинку сиденья, и в её голосе прозвучал сарказм. «Спасибо. Это очень… познавательно».
Уголок его рта снова дёрнулся. «Ну, водительская история Фицроя была не совсем безупречной, не так ли? Его предыдущая авария произошла всего за неделю до фатальной».
Блейк указал на отчёт: «Вряд ли можно сравнивать небольшую неровность на дороге с чем-то подобным».
Его глаза сузились. «Откуда ты знаешь?»
Ошибка , которую она скрыла с улыбкой. «Сплетни — одна из опасностей маленькой деревни. К тому же, машина, которую он сбил, принадлежала… одному из посетителей паба».