— Может, вернемся к делу? — напомнил о себе гоблин.
— Да, Сухотор, извини. Ты не мог бы оглядеть ошейник, — Виктория указала рукой на проблему и уже мне прояснила, — как я говорила, Сухотор, лучший шаман своего народа и может очень многое, в том числе открывать закрытое.
Встрепенувшись, с надеждой уставился на коротышку. Тот, словно и правда умел читать мысли, хмыкнул и, встав, подобрался поближе, согнувшись к самому ошейнику.
Если гоблин сумеет его открыть…
Одернув себя, запретил даже думать о таком исходе. Слишком болезненным будет разочарование, если не получится. Чтобы не мешать коротышке, заговорил с вампирами, стараясь не обращать внимания на сопение возле уха.
— Виктория, расскажи о своей госпоже, пожалуйста.
— Да нечего рассказывать, — поморщилась вампирша, но продолжила, — госпожа очень строгая была. Верила в свою исключительность. Мы, высшие, были для нее не более чем слугами, а сотворенных она вообще не переносила и когда… когда улетела, уничтожила их всех. Последнее время госпожа загорелась идеей восстановления перворожденных и улетела искать выживших, — женщина запнулась, зажмурилась, стиснув зубы.
То, что говорила Виктория, было безумием. Птенцы, они как семья. Они ближе, чем семья, ведь ты чувствуешь каждого из них, все их мысли, эмоции. Уничтожить сотворенных — это как убить собственных детей. Восстановление перворожденных — это интересная идея, но уничтожать семью ради такого!
— Извините Виктория, Марош, я не знал, что у вас все так… плохо, — подбирать слова получалось не слишком хорошо. Что чувствуют высшие, я знал не понаслышке.
— Ничего, мы смирились, еще тогда. Младшие, они скоро свыкнутся с этой мыслью.
Отвечал Марош, так как Виктория все еще пыталась взять себя в руки. Тяжело, когда тот, кому ты веришь безоговорочно, тот, кого считаешь, чуть ли не божеством так с тобой поступает.
— Ну что ж, давайте я вам подкину горечи, — буркнул гоблин, отвернувшись и возвращаясь к креслу. Многочисленные украшения тихо стучали, словно это сам гоблин недовольно ворчал себе под нос. — Открыть его с ходу я не могу. И что-то подсказывает, не смогу вообще, но постараюсь. Попытаюсь сделать необходимый артефакт, но мне нужно время.
Я медленно выдохнул, откинув голову на спинку. Ошейник словно потяжелел и клонил к земле.
Жаль, но я ведь на это и не рассчитывал, правда?
Но от уговоров легче не стало.
— И что мне делать это время? — спросил сразу всех, с тоской глядя в белый потолок.
— Отдыхай, набирайся сил, — пожал плечами Марош. Во взгляде вампира не было расстройства, похоже, он изначально не верил в благополучный исход. Причем, не верил намного сильнее, чем я.
— Угу, — буркнул, выпрямляясь. Пережить неудачу оказалось гораздо сложнее, чем можно было представить. Поднялся и вышел из зала под удивленными взглядами высших.
Отдыхать и набираться сил, отличное времяпровождение. Точнее, бесполезная его трата. Неужели до них не дошло, то, о чем я рассказал? Почему вместо обсуждений и тренировок мне предлагают отдыхать, черт побери.
Ближайшие три дня меня нагло игнорировали. Высшие, вежливо улыбаясь, вели беседы ни о чем. Оборотни серыми тенями следовали по пятам, скрываясь за деревьями и не реагируя на призывы. Сотворенные старательно боялись и стеснялись, пытаясь как можно реже попадаться на глаза. Их оказалось десять, четыре женщины, остальные мужчины. Толком познакомиться смог только с тремя Адель и Нади, те, что помогали при омовении, и Порту, совсем молодой парень с лукавыми глазами, русыми волосами и россыпью веснушек. Порту оказался самым смелым, и первым заговорил со мной. Уяснив же, что я вполне дружелюбен, позволил себе расспросить о моем гнезде и порядках в нем. С мальчишкой поговорил с удовольствием. По какой-то причине, когда рассказывал ему о погибших, становилось легче. Будто груз с моих плеч взял на себя этот любопытный птенец. Жаль, что он сотворенный, я дал бы ему больше.
На четвертый день, встав и уяснив, что из гнезда все вновь пропали и оставили злобного чужака на произвол судьбы, отправился шпионить. Чтобы никто не смог помешать, полетел, с нарастающим самодовольством наблюдая, как засуетились тени. На этот раз я знал, что искать и, отлетая от гнезда по расходящейся спирали, обнаружил несколько наблюдательных позиций и лагерь для беженцев стоящий под самыми густыми кронами. Последней находкой стал полигон для тренировок. До моего появления там сражались несколько пар иных, еще десяток избивал чучела. Стоило зависнуть над расчищенной поляной, все дружно остановились, задрав вверх головы и приставив козырьком руки к глазам.