Члены Совета молчали - так требовал протокол. Сейчас время просителя, и они не имеют никакого права высказываться. Ламбе знал это и пользовался, насколько мог. Только постоянно чиркающее автоматизированное перо и шелест его шестеренок нарушало молчание.
- Что мы требуем,- продолжал он.- Мы требуем места представителю народа в Совете нашего представителя. Я закончил.
Члены Совета переглянулись. Такой наглости не ожидал никто.
- Мы выслушали тебя, гражданин Ламбе. Ваше слово услышано. Вы сказали, что требуете места представителю народа в Совете, но ведь Совет, пережиток прошлого, как вы говорите. По-вашему, мы не являемся частью этого народа и пришли откуда-то со стороны, извне?- председатель Канте говорил медленно и поучительно, словно профессор на лекции, его голос не дрожал, хотя внутри всё колотилось от злости.- Один миллион человек это много, да, но это всего процент от населения. И, тем не менее, вы считаете, что этот процент имеет право решать судьбу остальных девяносто девяти. О каком народе вы говорите?
- Но почему мы не имеем права? Почему я...
Колокол грянул всей своей мощью, заглушив слова просителя - мощный гул разнесся по всему пространству древнего зала. Казалось, даже серебристые горгульи, взирающие с парапета, недовольно поморщились. Сейчас проситель не имел никакого права говорить. За подобное нарушение его могли изгнать из Дома Совета, но Председатель поднял руку, призывая к спокойствию.
- ...вы затыкаете мне рот!- кричал Ламбе сквозь гул.- Не смейте затыкать голос народа!
Председатель Канте устало снял очки и положил их в нишу, рядом с механизированной папкой и встроенными часами. У просителя оставалось в запасе еще десять минут.
- Молодой человек, я объясню ситуацию,- снова невозмутимо продолжил Канте. Он говорил не только с Ламбе, но с множеством тех ушей, которые слушали их на расстоянии.- Вам двадцать пять лет, мне не многим больше шестидесяти пяти. Не так уж я стар и закостенел, как может показаться. Трудно в вашем возрасте не подвергнуться желанию перевернуть мир с ног на голову. Когда-то я тоже был охвачен пламенем деятельности. Не сказать, что оно потухло, но я понял, что огонь может, как согревать, так и обжигать, а за красивыми лозунгами всегда кроется некрасивая истина. Никто не игнорирует миллион людей. Ваши интересы тоже учитываются, хотя здесь нет вашего представителя. И дело не в том, что вас зажимают. Вы знаете правила выбора в Совет, вы знаете, как принимается решение. Каждое принятие вы можете наблюдать в реальном времени через эмосферу, как сейчас смотрят на нас миллионы сограждан. Это большая ответственность. И чтобы её удостоиться, следует доказать, что вы можете решать свои проблемы. Разве может человек, который еще не научился работать, отвечать за результаты своей работы, не узнавший муки отцовства или материнства отвечать говорить от имени других? Дело в том, что каждое решение вносит изменения в хрупкий баланс нашего общества, и не только общества, но и самой природы. Человек обладает силой, сравнимой с силой звезды. Что будет с ним, когда он вспомнит о своих примитивных страхах и желаниях, ведущих к разрушению?..
- Всё это лишь слова. Меньшинство всегда угнеталось большинством!- прокричал Ламбе, но колокол снова заглушил его голос.
Проситель не слушал и не хотел слушать. Его наглость уже граничила с безумием, но когда Председатель Канте произносил речь, он обращался скорее не к этому человеку, а к тому миллиону, который слушал его внимательно и критически.
- Неумение слушать - один из признаков незрелости вашего разума, гражданин Ламбе,- высказалась Советница Ария до этого момента молчавшая.- Сейчас мы не договоримся. Подумайте о тех словах, что сказал Председатель Канте. В прошлом мы прошли через столько потрясений, что сейчас было бы преступлением ломать естественный ход истории.
- Мы приглашаем вас в этот зал через год,- высказался Председатель.- Тогда вы станете старше. Может быть, у вас появится ответственность. Тогда вы трезвее посмотрите на свои требования. Благодарим за речь.
Председатель поднялся. Грянул малый колокол, известивший о завершении собрании. Ламбе с ненавистью развернулся и твердыми шагами направился к выходу. Ни через год, ни даже два встреча не состоялась. Нова приступила к активным действиям.
***
Ничего не делает обыденную жизнь ярче маленьких неожиданностей. Обычно по праздникам они жарили сахар. Коричневый леденец отдавал горьковатой сладостью, и этот вкус навсегда отразился в памяти. Но на этот раз на столе лежало совсем другое лакомство. Конфеты! В последний раз Мир пробовал их лет пять назад. Вкус молочного шоколада надежно впился в детские воспоминания не менее яркими красками. Конечно, они были дорогим лакомством, а лишних денег не водилось. Александра, наверное, закупила их в свою последнюю поездку в Маничер, где обычно продавала местным перекупщикам овощи.