- Можно. Я нарву.
- А как же Вицлав? Он же приказал тебе сидеть дома.
Прозвучало обидно. Умела бабушка сказать так, чтобы зацепить. Один легкий точечный удар и здание рушилось, как карточный домик.
- Сходи, нарви.
Бабушка спустилась в подвальчик, а Мир направился к выходу. Лишний раз попадаться на глаза не стоило, но епископ въезжал в деревню с противоположной стороны, и вряд ли кто-нибудь пропустит столь знаменательный визит - когда еще такое случиться? Так что жителям деревни будет не до него.
Мир вышел на улицу. Действительно, вдалеке, ближе к центру деревни, собралась толпа. Она обступила высокого во всех отношениях гостя полукругом и внимала его речи. Слов Мир не слышал, но то, что говорит именно тот самый епископ Промила, можно было догадаться по восхищению толпы.
Александра знала этого церковника и, по всей видимости, знакомство не относилось к приятным. Минуту назад спрашивать он побоялся, но догадывался, что это как-то связано с гонениями на ученых. Может, Окан Промила активно помогал изгонять неугодных. Возможно, даже лично поспособствовал отшельничеству Александры. Тогда всё становится ясным и понятным.
Мир направился на задний дворик, где расположился огород. Небольшой участок, на котором они выращивали на продажу овощи, располагался ближе к реке, а огород служил исключительно для удобства. Всего в паре десятков метров ближе к центру деревни расположился одноэтажный дом Сника. Между ними пролегал пустырь, где когда-то возвышался еще один дом, но тот сгорел задолго до рождения Мира и его никто не собирался восстанавливать. Никому не хотелось селиться рядом с ведьмой и её маленьким чудовищем.
Мир подавил в себе желание воспользоваться случаем и отомстить Снику за своё унижение. Скажем, невзначай курятник открылся, скорее всего, из-за ветра и куры разбежались. Мальчик даже усмехнулся, но памятуя о последствиях, воздержался от подобных глупостей и вернулся к делу.
Рокта представлял собой приземистое растение. Листьев его не ели, а вот бурый корнеплод, слегка горьковатый на вкус, если его смешать с маслом, вполне годился для салата с листьями капусты. Обычно его ели летом, в жару приятно освежал.
Мальчик вернулся домой без эксцессов. Никто не заметил нарушителя. Впрочем, какой из него нарушитель? Разве выйти к себе во двор нарушение?
Бабушка возилась в подвале, нескончаемо занимаясь своими опытами. Мир вымыл рокту, очистил её и уже отточенными до автоматизма движениями нарезал в большую деревянную миску. Бабушке только оставалось достать уже заготовленную для таких случаев капусту и дополнить ею салат, а затем заправить солью и маслом. Неплохо было бы туда еще добавить редьку, но её запасы были на исходе.
С чувством выполненного долга Мир поднялся к себе в комнату. Его ждала книга, повествующая об истории Золотого Города, придуманного замечательным автором по имени Скела Ираас.
***
За десять лет Золотой Город и его провинции покинуло порядка миллиона человек. В основном, молодых. Никто не запрещал им уезжать, никто не удерживал. Они просто уходили на юг, в новое поселение. Жаркие степи преобразовывались, неплодородные земли обогащались с помощью машин. Эти паровые монстры пропахивали землю, загребая её гигантскими ковшами, и выплевывали уже богатую минералами почву. Однако еды всё равно не хватало. Некоторые жители возвращались в более обустроенные северные районы. Обратно их принимали с сочувствием, но без особого энтузиазма. Большинство таких жителей выделяло в эмосферу ядовитые испарения недоверия. Возвращенцев считали предателями, что накладывало свой отпечаток на уходящих. Те понимали, что обратной дороги уже не будет. Нова пыталась строить новую жизнь. Старые взаимоотношения рушились на глазах.
- Что их туда привлекает?- спросил Фагода Лога, глядя на удаляющиеся транспортные диски.- Правда, я бы не хотел туда.
- Значит, что-то влечет,- безразлично ответил брат.
- Ты ученый. Вот ты мне скажи. В чем прелесть новой жизни? Кроме того, что она новая. Я понимаю, молодость, гормоны, желание перевернуть всё вверх дном, но что заставляет этих людей бросать всё и срываться с места?
- Они называют это свободой.
- От кого?
- От нас,- Меркил почесал белую бородку.- Они не хотят жить в эмосфере. Их гнетет ощущение того, что кто-то другой может услышать их чувства, их намерения.
- Всегда можно остаться наедине с собой.
- Можно, но им того мало.
- Не нравится мне это. Как я смогу относиться к человеку, если не знаю его намерений? И вообще, зачем скрывать, разве что ты не замыслил ничего хорошего. Верно?