Чужак сказал: А ты считаешь, что выиграешь?
Мой отец сказал: Мы оба знаем, как это выяснить.
Чужак сказал: Ты кто таков будешь?
Мой отец сказал, что учится в семинарии.
Чужак удивился, что семинарист ошивается в баре.
Все мы грешники, брат, сказал мой отец весьма издевательским тоном.
Чужак и мой отец сыграли, из рук в руки перешла пятерка.
Чужак спросил: Отыгрываться будешь?
Они снова сыграли, на сей раз подольше. Мой отец по-прежнему играл небрежно; он, естественно, молчал, когда бил чужак, а когда наступал его черед, отвечал на вопросы чужака издевательскими байками про семинарию. Чужак был немногословен, но, судя по всему, забавлялся. В итоге отцу подфартило, он ударил, выиграл, и из рук в руки перешла пятерка.
Чужак сказал: А теперь давай разнообразим.
Мой отец сказал: Какого ты хочешь разнообразия?
Чужак спросил, сколько денег у отца за душой, и Бадди Холли за спиной одними губами зашептал НЕТ НЕТ Не говори ему идиот, а мой отец сказал, что у него $ 500.
Чужак сказал, что против $ 500 поставит сколько угодно. Шутка это была или нет, отец не понял.
Он сказал: Стольник. Пять раундов.
Чужак сказал, что тогда хочет посмотреть на отцовы деньги, ему пора ехать, и торчать здесь ради стольника он не намерен. 5 к 1, сказал он.
У отца при себе было $ 25. Еще $ 25 он одолжил у Бадди, а остальные добрал десятками и пятерками у завсегдатаев бара, которые понимали, что он их не кинет.
Они сыграли два раунда, и чужак выиграл оба с легкостью. В третьем раунде чужак начал было выигрывать с легкостью, но тут к отцу вернулась удача, он собрался и выиграл. Четвертый раунд он тоже выиграл, хотя битва была тяжела, а потом он выиграл и пятый раунд, и в баре стало тихо. Другие завсегдатаи тоже видели пистолет.
Чужак сунул руку под куртку, и все замерли. Он вытащил бумажник. Из толстой пачки вынул пять 100-долларовых купюр.
Он сказал: У тебя, небось, не бывало таких деньжищ зараз.
Мой отец заметил, что $ 500 у него уже есть.
Чужак сказал: $ 1000! Куча денег.
Он сказал: Смотреть тошно на человека при деньгах, который не знает, куда их деть.
Мой отец спросил: В каком смысле?
Чужак сказал, когда узнаешь что-нибудь чуть раньше остальных, можно подзаработать, коли деньжата водятся.
Мой отец сказал: Что ты такого знаешь?
Чужак сказал, что не удивится, если тут проложат новое шоссе.
Отец сказал: Если знаешь точно, что ж сам не подсуетишься? Домик себе прикупи.
Чужак сказал: Не люблю собственность. Руки связывает. Но если б не был против собственности, да еще бы $ 1000 раздобыл, уж я бы знал, куда деньги деть.
Бар закрылся, и чужак уехал. Так случилось, что миссис Рэндолф, домовладелица Бадди, хотела продать дом и переехать во Флориду, но никто не покупал. Мой отец заметил, что, если чужак сказал правду, можно этот дом купить, перестроить в мотель и заработать кучу денег.
Если, сказал Бадди.
Вообще-то, оба они были убеждены, что чужак знал, о чем толкует; пистолет добавлял его байке таинственного весу.
Мой отец сказал, что у него нет времени: как окончит семинарию, пойдет в Гарвард. Он уже туда написал, что согласен на то их приглашение.
Прошло несколько недель. Из Гарварда пришло письмо: так и так, нам бы хотелось посмотреть, чем вы занимались последние годы; попросили глянуть отцовы оценки и рекомендацию. Отец все отправил, миновала еще пара месяцев. В один прекрасный день пришло письмо, которое, наверное, трудно было писать. В нем говорилось, что Гарвард готов принять отца на основании его прошлых оценок, а затем разъяснялось, что стипендии, однако, присуждаются по заслугам, и не очень справедливо по отношению к другим студентам дать стипендию человеку, у которого средний балл — «удовлетворительно». И что, если отец решит поступать, ему, как и всем, придется платить за образование.
На Пасху отец поехал домой в Су-Сити. Бадди отбыл в Филадельфию праздновать Песах. Мой отец принес своему отцу письмо из Гарварда.
Дед поглядел на письмо и сказал, что, похоже, воля Божья не велит моему отцу поступать в Гарвард.
Четыре года назад пред моим отцом распахивалось блестящее будущее. Теперь ему светила жизнь третьесортного выпускника заштатной семинарии — решительно бесполезная специальность для человека, неспособного стать священником.
Отец от негодования онемел. Ни слова не сказав, вышел из дому. Сел в «шевроле» и проехал 1300 миль.
В последующие годы мой отец играл порой в игру. По дороге в Мексику знакомился с кем-нибудь и говорил: Вот тебе пятьдесят баксов, сделай одолжение, купи мне лотерейных билетов, — и давал человеку визитку. Скажем, шансы против джекпота — 20 миллионов к 1, шансы против того, что человек отдаст моему отцу выигрышный билет, — еще 20 миллионов к 1, и нельзя сказать, что жизнь моего отца полетела под откос, потому что был 1 шанс к 400 триллионам, что она туда не полетела.