Двадцать четвертое февраля тысяча девятьсот сорок шестого года. Я взяла из Национального банка конверт Кодруца и свои драгоценности. А зачем теперь их оставлять там? Сразу после обеда Сэфтика с Григоре ушли из дома. Я осталась одна ждать свою будущую невестку. Мною овладело нетерпение. Но она не пришла ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. «Вероятно, с ней что-нибудь произошло, — подумала я, — но в любом случае вежливость обязывает предупредить или извиниться». В восемь часов я почувствовала, как меня охватывает страх за конверт. Я спрятала его на кухне под ящиком с картофелем.
Двадцать пятое февраля тысяча девятьсот сорок шестого года. Весь день прошел в мучительном ожидании. От Нормы никаких вестей. В голову лезли разные мысли. Несколько раз я хваталась за телефон, чтобы позвонить ей, но так и не позвонила — боялась допустить какую-нибудь оплошность. Я извлекла конверт из-под ящика с картофелем и спрятала его в старом шифоньере в кладовой.
Двадцать шестое февраля тысяча девятьсот сорок шестого года. Я весь день не выходила из дому: прислушивалась к телефону и наблюдала за улицей. Григоре вернулся с работы и принес позавчерашнюю газету «Семналул». На первой странице крупными буквами было напечатано: «Любовная драма в столице. Известный политический деятель Кристиан Панайтеску-Слэник пятью пулями застрелил жену, а затем пустил себе пулю в лоб». Читать дальше у меня не хватило сил. И Григоре я не разрешила рассказывать о подробностях. Всю ночь я простояла на коленях перед иконами, молясь за грешную душу Нормы и за здоровье Кодруца.
Седьмое июля тысяча девятьсот сорок шестого года. От Кодруца не поступало вестей. Прошло четыре месяца после визита Нормы Тейлор и два года после «похорон» Кодруца. Что предпринять? Пойти на кладбище? У меня нет больше сил… Конверт я спрятала. Может, завтра или послезавтра кто-нибудь явится от Кодруца и попросит его отдать? Я поняла, что конверт можно уничтожить только в присутствии человека, явившегося от Кодруца. Сэфтика ничего не знает. Спросила меня, в котором часу пойдем на кладбище. Я сыграла роль по всем правилам и расплакалась. Где же ты, Кодруц, сыночек мой? Почему ты мне не пишешь?» Этой записью заканчивается дневник Марии Ангелини, — сдавленным голосом сказал Лучиан.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Взгляд полковника оставался прикованным к кончику карандаша. Фрунзэ как будто прилип к спинке стула, его руки бессильно свешивались. Пораженный странным молчанием, Лучиан не решался выпустить из рук тетрадь. Только полковник словом или знаком мог снять это оцепенение. Но он, будто зачарованный, глядел на карандаш и не спешил. Так прошло несколько нестерпимо долгих, мучительных минут.
Наконец Панаит поднял голову, и на его лбу резко обозначились две глубокие складки. Он тоже откинулся на спинку стула, опершись о край стола, и заговорил так тихо, будто его голос с трудом преодолевал плотную завесу тишины.
— В конце концов, какая связь между Тибериу Пантази и делом Кодруца Ангелини?
Слова полковника прозвучали как вопрос и в то же время как предупреждение: надо быть настороже, в этом причудливом переплетении судеб может скрываться нить, связывающая этих двоих, соединяющая прошлое и настоящее.
— Разрешите, товарищ полковник? — обратился к нему Лучиан и осторожно положил тетрадь на стол.
Полковник утвердительно кивнул.
— Я хотел бы напомнить, что завтра, в шесть часов, Павел Дюган явится к Марии Ангелини, чтобы забрать конверт. Нам остается лишь ждать. Может, после этого визита мы решим хотя бы один из многих вопросов.
Лучиан еще не уловил, как оценивает перспективу завтрашнего дня полковник, а в разговор уже вступил Фрунзэ:
— Я напомню некоторые исходные данные… — Он говорил как человек, раздраженный недальновидностью своих собеседников, не удостаивая их даже взглядом. Он не отрывал глаз от зажигалки и пачки сигарет. — Во-первых, процесс при закрытых дверях. Во-вторых, закрытый гроб. В-третьих, дело военного трибунала исчезло из архива, как и другие документы. В-четвертых, последнее желание осужденного на смертную казнь, который после приведения приговора в исполнение оказался где-то за границей…