— В сорок четвертом году вы заведовали архивом пятьдесят седьмого отдела секретной информационной службы…
— Знаю, капитан… Оставим вступление…
— Летом сорок четвертого года в военном трибунале Бухарестского гарнизона состоялся процесс над одним из работников (он хотел сказать «агентов», но вовремя удержался) секретной информационной службы Кодруцем Ангелини, который был приговорен к расстрелу. Приговор привели в исполнение?
Чампеля поднял руку, останавливая капитана: мол, все ясно, зачем зря тратить слова.
— Мне кое-что известно об этом деле.
Лучиан обрадовался: значит, не зря он приехал сюда.
— Я хочу попросить вас оказать нам помощь в связи с этим делом.
И как раз в тот момент, когда Лучиан уже считал, что добился успеха, бывший архивариус решительно поднялся и категорично заявил:
— Сожалею, но сведения о событиях прошлого, с которыми я был связан по роду своей службы в пятьдесят седьмом отделе, могу сообщить только в здании министерства и в присутствии вашего начальника и полковника Мунциу. Подайте на мое имя заявку в бюро пропусков. Товарищ капитан Визиру, — я правильно запомнил ваше имя? — оставьте мне номер вашего телефона. Завтра, в девять утра, я буду в министерстве.
Столь неожиданное окончание только что начавшегося разговора озадачило Лучиана. Он растерялся, но после недолгого размышления вынужден был признать, что бывший архивариус прав. Он не хочет говорить здесь не потому, что осторожничает, а потому, что сознает: информация, которой он располагает, является государственной тайной и может быть разглашена только при соответствующих обстоятельствах, предусмотренных юрисдикцией. Как это он не предусмотрел подобной реакции со стороны Чампели?
— Думаю, вы правы, — согласился Лучиан. — Мне необходимо позвонить своему начальнику…
— У меня нет телефона.
— Запишите, пожалуйста, наш телефон… — Лучиан протянул ему ручку, и Чампеля на полях газеты записал номер. — Тогда до завтра, до девяти!
Чампеля утвердительно кивнул. Уже подойдя к двери, Лучиан, будучи не в силах побороть любопытство, как человек, читающий детектив и желающий поскорее узнать, кто же убийца, спросил:
— Вы знали Кодруца Ангелини?
Бывший архивариус склонил голову: да, знал.
— Его на самом деле расстреляли?
Будто потеряв дар речи, Чампеля снова кивнул: да, расстреляли.
«Что это он, как воды в рот набрал? Ну и бдителен же, черт побери!»
Уже во дворе путь Лучиану преградила супруга Чампели. Она полила цветы и теперь торопилась вернуться к роли гостеприимной хозяйки. Насколько скрытен и мрачен был Чампеля, настолько общительной и улыбчивой казалась его жена. Она мягко спросила:
— Вы уходите? А я хотела угостить вас вишневой наливочкой… — Из-за полноты она дышала с трудом, отдуваясь.
«С удовольствием!» — хотел было принять предложение Лучиан, но господин Чампеля решил по-своему:
— Оставь, Катрин, не последний раз видимся. Товарищ капитан еще зайдет к нам. — Потом повернулся к гостю: — Ну, товарищ капитан, до свидания, до завтра!
Жена бывшего архивариуса ни словом, ни жестом не попыталась спасти честь дома: видно, за долгие годы совместной жизни она привыкла безропотно подчиняться мужу.
Вечер вступал в свои права. Со стороны аэропорта доносился то нарастающий, то затухающий рев моторов. «Жаль, что здесь так шумно, — подумал Лучиан, быстрым шагом направляясь к машине, и почему-то вспомнил запавшие, горящие глаза Чампели: «Несимпатичный старикашка, но довольно крепкий».
Василиу, как всегда, терпеливо ждал его на тротуаре, возле открытой дверцы.
— В управление! — бросил Лучиан, а когда машина тронулась, взял трубку, вызвал полковника Панаита и коротко и четко доложил о результатах встречи с Чампелей.
— Очень хорошо, — одобрил полковник, — хотя его осторожность представляется мне преувеличенной. Но речь идет о его персоне, и он вправе распоряжаться собой, как считает нужным.
— Я еду в министерство.
— В этом нет необходимости. Поезжай домой. Должен же ты хоть иногда приезжать домой пораньше. Лия и мальчуган обрадуются.
— Спасибо, товарищ полковник! От капитана Фрунзэ есть какие-нибудь новости?
— Да, чуть не забыл. Он виделся со стюардессой, показал ей фотографию Пантази. Так вот, Пантази-швейцарец не имеет ничего общего с Пантази-румыном!
— Значит, наш Пантази не покинул Румынию! — воскликнул Лучиан.
— Если сопоставить результаты графологического анализа и сведения, полученные от Марчелы Вишояну, то можно смело утверждать, что наш Пантази, как ты его называешь, не выехал из страны.